Неля Гульчук - Спаситель Птолемей

– Такой исход борьбы, Селевк, наиболее желателен для Антигона. Теперь по его замыслу все будут считать, что всемогущий Селевк своим бегством полностью признал свою вину.

– У меня не было иного выхода.

– Безусловно. Я это понимаю. Одноглазый всё рассчитал точно. Теперь он с полным нравом может хвалиться своим счастьем, которое очистило ему дорогу к власти. Но не падай духом, Селевк, за нами не меньшая сила. Завтра воздадим почести Александру и затем решим, как действовать дальше. На наше счастье здесь собрались и Лисимах, и Азандр, и Деметрий Фалерский, прибывший вместо Кассандра. Я не люблю Кассандра, но он умен и поймет, что Антигон опасен и для него.

Птолемей встал, подошел к Селевку и крепко обнял его.

– Иди, отдохни немного. Завтра рано вставать.

Друзья посмотрели друг другу в глаза.

– Я очень рад видеть тебя, Селевк. Ты всегда особенно желанный гость в моем доме. И ты скоро, вот увидишь, вернешься в Вавилон. Да хранят нас боги!..

Утром Эвридика проснулась в хорошем настроении, что случалось с ней за последнее время крайне редко. Но сегодня её увидит весь город!.. И эта мысль приятно волновала её. Скоро она снова станет матерью. Эвридика надеялась, что на этот раз прекрасная Афродита подарит ей девочку. Она заметно похорошела за последнее время, что отмечали все вокруг, кроме Птолемея, который был занят бесконечными, никогда не кончающимися делами. Правда, на Агнессу, которая по вечерам часто услаждала его душу своим пением, он всегда находил время. Но, ничего, скоро её муж будет обращать внимание только на неё. В ближайшие дни она уберет Агнессу со своего пути!..

Эвридика приподнялась с мягких подушек и бросила в серебряную раковину массивный шарик.

Мелодичный звук мгновенно поднял с ложа задремавшую под утро рабыню, ожидавшую в соседней комнате пробуждения хозяйки.

Рабыня бесшумно вошла в полутемный покой повелительницы и, двигаясь тихо, словно тень, отдернула от окон занавеси, затканные яркими экзотическими цветами. Такие же занавеси скрывали спальное ложе Эвридики, имеющее форму ладьи, украшенной инкрустациями из перламутра, слоновой кости и золота.

Эта рабыня была единственной прислужницей, имеющей право видеть Эвридику в постели. Посвященная во все тайны искусства косметики, сохраняющей свежесть и красоту, рабыня-египтянка, не дожидаясь приказаний, налила парного молока ослицы в большую серебряную чашу. Мягкой губкой смыла с лица, шеи и плеч еще сонной госпожи тонкий слой благоухающей мази. Затем рабыня протянула руки к постели. Окончательно проснувшаяся Эвридика оперлась на её руки, приподнялась и села на краю своего роскошного ложа. Рабыня накинула на плечи своей повелительницы, одетой только в тунику из тончайшего полотна, короткий хитон из розового мягкого шелка, одела на ноги золоченые сандалии, придвинула к ложу, на краю которого всё еще неподвижно сидела Эвридика, небольшой столик с инкрустациями из панцирей черепах, на котором в стройном порядке расставлены были многочисленные флаконы с серебряными пробками, перламутровые коробочки и стеклянные баночки с таинственными мазями, притираниями и благоухающими маслами. В продолжении получаса рабыня с необычайной ловкостью растирала, массировала лицо, плечи, руки Эвридики настойками и маслами, пользуясь при этом то мягкими салфетками, то толстым жестким полотном, то нежными губками, смоченными в благовонных маслах.

Наконец Эвридика переместилась с ложа в удобное кресло, обитое мягким леопардовым мехом. Рабыня развязала сетку из золотых нитей, придерживающую по ночам волосы госпожи. Иссиня-черные локоны рассыпались по обнаженным плечам. Рабыня начала осторожно расчесывать волосы своей повелительницы.

– Заплетай волосы потуже! – приказала Эвридика.

Когда прическа была закончена, она резким тоном скомандовала.

– Позови скорее Анувия и жди моего вызова!..

Через минуту в покои Эвридики вошел невысокий старик с умным и хитрым взглядом, проницательными, бегающими глазками на желтом, как морской, песок, лице.

Он поклонился с почтительностью союзника и спокойно остановился перед Эвридикой.

С минуту продолжалось молчание, затем старик приосанился и произнес с оттенком упрека.

– Ты не боишься, если кто-нибудь увидит меня здесь?

Эвридика загадочно улыбнулась.

– Не беспокойся! Мне необходимо было переговорить с тобой об очень серьезном деле. Сделать это я могу только в утренние часы. Сейчас Птолемей готовится к священной церемонии, и у нас с тобой есть немного времени.