Ромуальдас Неймантас - По следам солнечного камня

Бал в самом разгаре. Играют музыканты. Певцы ласкают слух пением. Рабы подносят угощение и вино в высоких прозрачных бокалах… [83] Египтяне знали стекло.

Айстис чувствовал, что здесь, в этом зале, на этом балу, чего-то не хватает, и вдруг понял, что веселятся одни женщины! Ни одного мужчины, если не считать рабов — музыкантов и слуг. Вот это да! Очевидно, таков нрав хозяйки, которая восседала в центре на левой стене.

Она была такой красивой, что ее строгий профиль, тонкие губы, грациозная талия — весь ее образ как бы врезался в память! Рука, украшенная браслетами со священными змеями, свидетельствовала о высоком родстве этой женщины и приковывала взгляд.

— Моя Незнакомка, — благоговейно промолвил центурион, — прости своего раба, что вчера не пришел… Я принес тебе подарок…

Центурион развернул пакет, который взял из дому, и положил у ног Незнакомки цветок лотоса, рядом с уже увядшими цветами, которые он, видимо, приносил раньше.

Огонь факела заколебался. Айстису показалось, что Незнакомка подняла брови. Что бы это могло значить? Может, она отнеслась одобрительно к старанию своего поклонника из далекого будущего… Впервые Айстису пришла в голову мысль, что прошлое и настоящее неотделимо…

Пробыв некоторое время в овальном зале, на балу у Незнакомки, они пустились дальше и вскоре оказались на холме, с вершины которого открывалась панорама Долины. Куда ни глянь, везде разрушенные ветром и солнцем скалы из бело-серо-коричневого песчаника! За день их цвет меняется: на заре они розово-золотые, в полдень — светло-коричневые, сонные от жары, под вечер на черном фоне возникают пурпурные силуэты… Такими Айстис видел скалы с горба верблюда, со своей лошади. Скалы невысоки — восемьсот, иногда тысячу пядей, но оставляют неизгладимое впечатление, намного большее, чем горы, которые он увидел на земле Номеды. Может быть, это происходит потому, что здесь похоронено много великих правителей древней страны, а может быть, потому, что эта долина олицетворяет сам покой…

Вдалеке Айстис заметил двух гигантов, восседавших на больших креслах. Гиганты, как и их кресла, были сложены из песчаника.

Айстис прикинул, что высота статуй не меньше шестидесяти пядей.

— Это фараоны? — спросил он центуриона.

— Их называют колоссами Мемнона. Когда-то они охраняли вход в храм, руины которого там, за ними… Никто не смеет к ним приблизиться. На заре они воют, как волки! Видимо, эти великаны каннибалы. Они требуют человеческого мяса, которого давно не получают [84] Колоссы Мемнона и поныне стоят в Долине царей, но после неудачной реставрации замолкли. .

На следующий день центурион и его молодой гость отправились в большие храмы на другой стороне реки. Днем вода в реке казалась темно-синей, а ночью — почти черной.

Стражники перевезли их па плоскодонной лодке. Взобравшись с помощью солдат на крутой берег, центурион повел Айстиса через убогую деревню из глиняных домиков без окон и дверей, приказав дубинками разогнать любопытных ребятишек.

— Фивы. — Центурион обвел деревню рукой и добавил: — Туземцы называют это место по-своему — Уасет. Они говорят, что когда-то здесь была их столица, украшенная большим храмом главному богу… Мы идем к этому храму.

— Какого бога они почитали? — спросил Айстис.

— Об этом знает только великий Юпитер! Один чумазый туземец, который мне приносит рыбу, назвал его Амоном Ра, богом Солнца.

Они шли тропинкой, по обе стороны которой стояли не то львы, не то бараны. Прямо напротив показалась огромная каменная обезьяна с лунным серпом на голове.

Центурион издали обошел ее, поругивая:

— И это страшилище называется богом культуры! Таким эти дикари представляли себе бога письма…

За обезьяной оказался большой двор, окруженный высокими колоннами. Они напоминали тростник, растущий у берега, но были куда выше и толще! Чтобы увидеть вершину колонны, Айстису пришлось запрокинуть голову.

Посреди колонного двора блистало небольшое прямоугольное озеро. Его охранял каменный скарабей, ростом с собаку, на высоком постаменте.

Солнце грело все жарче. Центурион не выдержал:

— Если хочешь, можешь оставаться, под вечер за тобой приплывут гребцы, а я не могу…

Так и порешили. Центурион отправился обратно в свой домик, а юноша остался бродить по руинам храма богу Солнца.