Ромуальдас Неймантас - По следам солнечного камня

Айстис во все глаза смотрел иа отшельника, но тот молчал, твердо сжав губы. Он только прикоснулся рукой к плечу Айстиса и знаком велел ему смотреть на землю, на которой принялся чертить раздвоенную ветку, концами повернутую к северу, а черенком — на восток. Потом толстой линией он обогнул раздвоение: петляя, она стала уходить на запад. От места раздвоения старик провел прямую линию до толстой линии и взглянул на Айстиса, чтобы удостовериться, что тот его понимает. Юноша кивнул: он догадался, что раздвоение — то место, где находится хижина. От него нужно идти на северо-восток, вплоть до широкой реки, которая течет сначала на северо-запад, а затем поворачивает на запад и юго-запад.

— Ганга, — сказал старичок, показывая на раздвоение.

Айстис понял, что хижина старичка стоит невдалеке от того места, где с гор спускается река Ганг.

— Хинд, — произнес отшельник, показывая на толстую линию, до которой предлагал юноше дойти. — Хинд, — повторил он, очевидно, название реки.

Там, где Хинд поворачивает на запад и затем на восток, а дальше течет в юго-западном направлении, старичок нарисовал круг, слона, человека и снова посмотрел на Айстиса. Тот кивнул, стараясь запомнить рисунок.

На следующее утро Айстис двинулся в путь. Отшельник пошел его провожать.

Они долго шли по берегу неглубокой, но широкой речки. Вода несла свои воды по камням, которыми была засыпана долина. За поворотом справа камни поднимались непреодолимой стеной. Слева открывалась впадина, заросшая высокой травой. Отшельник дал юноше понять, что надо держаться левой стороны, и попрощался, сложив на груди руки.

Айстис поблагодарил старика знаками, поправил повешенную через плечо сумку и пустился в дорогу. Время от времени оборачиваясь, он долго еще видел одинокую фигуру старика.

Кто этот человек, спасший ему жизнь? Может быть, йог? Этого он никогда не узнает…

Пройдя трудный участок пути по полям, засыпанным камнями, Айстис наконец добрался до того места, которое, как он предполагал, было помечено на рисунке кругом. Юноша узнал это место по очень широкой реке, струившейся справа, и камню посередине дороги, напоминающему конус.

Дорога была скорее похожа на множество тропинок, которые, петляя, подходили к реке со всех сторон. Они были хорошо утоптаны: видимо, по ним часто проходили люди и звери.

К реке Айстис подошел вовремя, ибо под вечер того же дня послышался звон колокольчиков, и с юго-западной стороны показался длинный караван ослов. Это были индийские купцы. Сначала они с подозрением смотрели на юношу. Полуголый, только в набедренной повязке, с длинными светлыми волосами и редкой, такой же светлой, бородкой, с сумкой через плечо и посохом в руке, он вызывал полное недоумение. Отношение к Айстису изменилось, когда он узнал среди купцов одного по имени Сези: они встречались на римской фактории.

Сези говорил по-латыни.

— Скажи, — стал он расспрашивать Айстиса, — что случилось с людьми махараджи, которые путешествовали вместе с тобой? Как ты очутился здесь? Ведь ты уже давно должен был быть около Тысячи Пещер!

Айстис рассказал Сези обо всем. Тот несколько раз воздел руки к небу, отвесил поклоны на все четыре стороны:

— Они никогда уже не возвратятся… Это не первый случай, когда гибнут караваны…

Оказалось, что Полунарув, с которым Айстис успел подружиться в пути, был старшим братом Сези. Айстис от души посочувствовал его горю.

Айстиса приняли в караван и разрешили дальше идти с купцами.

В пути Айстис и Сези вспоминали общих знакомых. На фактории, как понял юноша, жизнь текла по старому руслу. Только одна новость заинтересовала его: Мегастен сдержал свое слово, покинул факторию и переселился в храм Кришны…

Караван продвигался быстро. На отдых купцы остановились лишь в Шакале и чуть подольше задержались в Пурушапуре, небольшой деревне в долине среди гор. Здесь брали начало высокие горные цепи Гиндукуша, упирающиеся на востоке в Памир — Крышу Мира.

В Пурушапуре паслись сотни ослов: это отдыхали перед переходом через горы караваны, пришедшие сюда до них.

Терять время было нельзя: караван из страны ханей мог прийти и раньше, тогда пришлось бы возвращаться ни с чем. Дав ослам возможность попастись, купцы продолжали путь.

Тропа поднималась все выше и выше между коричневыми обломками камней, между серыми скалами. Местами она петляла через редкие рощи, выросшие на склонах и в ущельях. Только ослы могли взобраться на такую высоту по узкой тропинке.