Наталья Павлищева - Елена Прекрасная. Красота губит мир

– А чего ты ждал, чтоб я всем раструбил, что Елена помогает нам в Трое?!

Это были жестокие времена, никто не осуждал женщину, помогавшую одним мужчинам обманом ворваться в город и перебить других мужчин и детей, а женщин увести в качестве добычи. Наоборот, все восхищались ее выдумкой.

Подошел и Агамемнон, Елену покоробило от его улыбки.

– Ба, Елена! А ты не изменилась!

– Неужели я могла так измениться за две недели, Агамемнон?

– Какие две недели? – сделал круглые глаза царь Микен.

– С той ночи, как мы с тобой встречались.

Она решила больше не лгать мужу никогда. Агамемнон что-то пробормотал про глупых баб, глядя вслед уходившим к стоянке спартанских кораблей Менелаю и Елене.

Суда Спарты были вытянуты на берег в бухте Геракла у самого мыса. Не слишком удобное место, но так почему-то пожелал сам Менелай. Царь Спарты отвел возвращенную беглянку в свою палатку, посмеявшись, мол, там, конечно, нет золота троянских дворцов, но сама виновата…

– Менелай, где-то в городе осталась моя Эфра.

– Ты хочешь взять ее с собой?

– Нет, пусть сама решит, куда ей лучше.

– Ей лучше домой в Афинду.

Елена покраснела:

– Ты и про Афинду знаешь…

– Я про тебя знаю все, дорогая. Всегда знал про все твои глупости.

– Откуда? – И вдруг осеклась. – От… Эфры?!

Глаза Менелая смеялись.

– Почему же не помешал?

– Разве можно мешать такой женщине, как ты, совершать глупости? Во-первых, ты их все равно совершишь. Во-вторых, пока не поймешь сама, тебя не переубедить.

Елена потерянно молчала. Она сознавала степень своей вины перед человеком, которого мучила столько лет и теперь не представляла, как все исправить или искупить. Менелай рассмеялся, прижимая к себе жену:

– Все уже исправлено, а вот искупать тебе придется очень долго…

Недвусмысленные движения его рук не оставляли сомнений, какого рода повинность предстоит Елене. Та с восторгом прижалась к мужу.

Кассандра в своих пророчествах, как всегда, оказалась права. Елену ждала спокойная жизнь, но страшная смерть – через много лет ее задушили вдовы погибших под стенами Трои ахейцев. По ту сторону Стикса первую красавицу Земли отдали в жены Ахиллу, но к этому времени она уже научилась ладить с мужем, а потому попала вместе с героем Троянской войны на Олимп.

Необычно сложились судьбы остальных женщин Трои и дочери самой Елены. Кассандра, доставшаяся Агамемнону, стала его наложницей и вместе с царем Микен погибла от руки Клитемнестры и ее любовника Эгисфа. Андромаха стала добычей сына Ахилла Неоптолема (Пирра), родила от него еще детей. Но Андромаху полюбил сын Агамемнона и Клитемнестры Орест, в которого, в свою очередь, страстно влюбилась дочь Елены и Менелая Гермиона.

Вот такие любовные виражи…

Но об этом в следующий раз. Женщины Трои и их судьбы достойны отдельной книги.

На горе Ид, глядя вслед уплывавшим от троянских берегов ахейским кораблям, сидела Афродита. Глаза прекрасной богини были полны слез. Сзади неслышно подошел и присел рядом Гефест, обнял жену за плечи:

– О чем ты плачешь, Афродита?

– Спаси меня от самой себя, Гефест.

Тот, чуть улыбнувшись, прижал ее к себе и, целуя в висок, прошептал:

– Парис справедливо вручил тебе яблоко, ты самая Прекрасная.

– Не утеша-а-ай… – окончательно разревелась богиня.

– Ты действительно самая Прекрасная и любимая для меня.

– Правда? – звучно шмыгнула носом Афродита.

– Конечно, стал бы я иначе терпеть тебя целую вечность.

Они немного посидели молча и безо всяких страстных объятий. Афродита вдруг поняла, что вожделение совсем необязательно, чтобы понять, что тебя любят.

– А что мне с людьми делать?

– Не мешай.

– Но как же они любить друг дружку будут?

– Если они уже полюбили, не мешай, не распоряжайся чужими жизнями, чужой любовью.

– А ты меня любишь?

– Люблю. И безо всяких твоих Эротов.

Нестыковок и в бессмертных «Илиаде», и «Одиссее», и во множестве им предшествующих и их продолжающих творениях бесчисленное множество (здесь не идет речь о голливудских шедеврах, часто вообще не считающихся ни с какими историческими фактами), если все перечислять, понадобится еще один том или диссертация. Упомяну только две.

Гомеровская «Илиада» начинается на десятом году Троянской войны. А что было до того? Вообще, почему началась сама война? Не принимать же всерьез, что каждый второй ахейский мужчина (пятая часть всех ахейцев вообще), забыв о своей собственной семье, жене, детях, доме, взял в руки оружие и отправился возвращать домой беглую супругу спартанского царя Менелая? Причем угробил на это дело десять лет жизни, время, за которое дома подросли дети, его собственные или рожденные оставшейся дома женой от других, хозяйство развалилось или, наоборот, окрепло, супруга разлюбила или осталась верна, как Пенелопа, да и вообще, много что произошло. Десять лет не десять дней.