Зотов Георгий Георгий - Я побывал на Родине

Утром мы уже оказались на немецкой территории. На первой же станции я соскочил на перрон — размять ноги. Какой разбитой, вдребезги разрушенной показалась мне Германия!

Все проснулись усталые, невыспавшиеся, но никто не жаловался. Говорили только об одном: как бы скорее добраться до дому. В вагоне оказались еще два француза, которые, как и я, ехали со своими женами. Одному путь лежал в Ростов на Дону, другой направлялся в Харьков.

Наш поезд очень часто останавливался, так как была только одна колея — приходилось пропускать более важные поезда. До советской зоны мы ехали два дня.

15 сентября мы прибыли в город Бебру, находившийся на границе советской зоны Германии. Мы видели на станции военных разных армий, но советских не было. Торговля шла вовсю. Французские и английские солдаты подходили к нашему поезду и предлагали советские деньги в обмен на французские.

На станции Бебра мы простояли около двух часов, пока, наконец, появились советские офицеры в сопровождении десятка солдат. Они сразу подошли к вагонам, в которых находились военнопленные. Один офицер о чем-то поговорил с американскими конвойными, после чего последние вышли из своего вагона. Этим и закончилась процедура передачи военнопленных. Советские заняли вагон, в котором раньше были американцы, и наш поезд поехал дальше.

Проехав приблизительно полчаса, мы прибыли на какую-то товарную станцию. На площади возле станции духовой оркестр играл советские марши. Кругом виднелись флаги и плакаты с лозунгами. Можно было подумать, что здесь происходит большое торжество. Но под бравурную музыку начиналась первая расправа. Я не сразу сообразил, в чем дело, когда к нашему вагону подошел советский офицер и начал спрашивать у всех мужчин, кто когда родился. Все, указавшие год рождения от 1910 до 1927, должны были выйти из вагонов. Многие начали было протестовать, но на них советские офицеры набросились с криками и отчаянной бранью.

Мне тоже пришлось выйти из вагона и встать в шеренгу вместе с другими. Однако, когда я сообразил, что всех высаженных из поезда оставляют для отбывания воинской повинности, я попросту вышел из строя — признаюсь, довольно нахальным образом. Немедленно на меня налетел один из офицеров. Но я, не растерявшись, заявил ему, что я не советский гражданин и что в советской армии служить не собираюсь. Он опешил и не сразу нашелся, что сказать. Потом он спросил меня, чем я могу доказать правильность своего заявления. Я вытащил документ, полученный мною в советском консульстве. Прочтя эту бумажку, офицер извинился и сказал, что я могу снова садиться в вагон и ехать дальше.

Пока все это происходило, моя жена почувствовала себя дурно. Она была на сносях, и похоже было, что приближались роды. Я бросился к тому же офицеру, который только что проверял мои документы. Он приказал вызвать санитарную машину и отвезти мою жену в госпиталь.

Когда я начал выгружать наши вещи, то заметил, что в нашем вагоне не хватало многих пассажиров. Из мужчин остались только двое стариков, а из женщин — одни старухи, а кроме того, многодетные. Все они плакали. Моя жена шепнула мне, что у них у всех забрали мужей. Тем временем прибыла машина и увезла мою жену. Мне не оставалось ничего другого, как оставаться и наблюдать происходящее вокруг. Оркестр играл беспрерывно.

Задержанных мужчин под охраной отвели в сторону. Они тоскливо озирались вокруг, но больше смотрели в сторону поезда. Было заметно, что все они сильно упали духом. Так недавно они радовались, что едут домой, к своим… и вот — такая внезапная перемена.

В другой стороне стояли молодые девушки, которых также сняли с поезда. Спустя некоторое время девушек построили по военному и куда-то увели.

Поезд все еще стоял. Из вагонов доносился плач и громкие восклицания. Куда же это забрали мужчин и девушек? Что с ними теперь будет? Неужели не довольно того, что им пришлось пережить в остовских лагерях? Чем они виноваты?

Мне было очень тяжело слышать и видеть происходящее, и я искренне обрадовался, когда ко мне подошел тот же офицер и сказал, что сейчас прибудет машина и отвезет меня в какой-то лагерь, где я смогу пожить до выхода моей жены из госпиталя.

Машина пришла очень скоро. За рулем сидел молодой солдат. Он помог мне сложить в машину мои вещи, и мы отправились. На мой вопрос, где находится госпиталь, солдат ответил, что специального здания нет, но что военные власти выселили из домов жителей и устроили госпиталь в этих домах. Ехать пришлось недолго. На окраине какой-то деревни стояли бараки, окруженные колючей проволокой. У ворот стоял часовой, которому шофер объяснил, что есть распоряжение доставить меня в лагерь.