Зотов Георгий Георгий - Я побывал на Родине

Спустя некоторое время я узнал, откуда брались средства на содержание лагерников. Все это — деньги, продукты, одежду, обувь — давала Франция. У нее был заключен с Советским Союзом договор, по которому обе стороны обязывались обеспечивать возвращенцев всем нужным. Советские возвращенцы получали от Франции много — это я могу подтвердить на основании собственного опыта. Получали ли от советских властей французы, возвращающиеся домой, столько же, — об этом мне ничего не известно.

Кормили в лагере превосходно. Каждый мог есть, сколько хотел. Легко понять, что это значило для людей, которые перед тем голодали по несколько лет.

В лагере Борегард я первый раз в жизни познакомился с политической муштровкой. Она проводилась, главным образом, в клубе. Каждый день там что-нибудь устраивалось — или советские офицеры делали доклады о международном положении, или демонстрировались фильмы — советские, разумеется.

Все лагерные жители обязаны были присутствовать.

В день капитуляции Японии в лагере был праздник. Всем мужчинам выдали по бутылке коньяку, женщинам и детям — шоколад, конфеты и фрукты. По радио было объявлено, что вечером в клубе состоится общее собрание, будет доклад и все лагерники должны явиться.

Клуб был переполнен, множество народа скопилось вокруг лагерных громкоговорителей. Мы с женой отправились в клуб и успели занять места довольно близко от эстрады.

Было шумно. На эстраде за большим столом сидел президиум — человек восемь; некоторые из них — в военной форме. Собрание, однако, почему-то еще не начиналось. От нечего делать мы принялись рассматривать праздничное убранство зала: флаги, зелень, полотнища с лозунгами: «Спасибо великому Сталину за наше освобождение», «Родина вас ждет», «Да здравствует великий Сталин, освободитель и вождь демократических народов», и прочее в таком же духе.

Вдруг в зале все затихло. Один из офицеров, с погонами майора, поднялся с места и подошел к микрофону.

— Товарищи и дорогие возвращенцы! Сегодня мы празднуем победу над японским империализмом…

Эти слова были покрыты громкими рукоплесканиями. Выждав, пока наступит тишина, майор продолжал:

— Многие думают, что Япония сдалась потому, что американцы сбросили какие-то там атомные бомбы. Это все сплошная ложь. Никаких бомб не было и нет! Япония сдалась только потому, — подчеркиваю, только потому, что Советский Союз объявил ей войну. Американцы с Японией не справились бы никогда! Скажу больше: они даже могли еще проиграть войну! Но наш доблестный Советский Союз не мог равнодушно смотреть на гибель несчастных американских солдат от японских пуль, и великий Сталин решил объявить Японии войну, чтобы тем самым помочь американскому рабочему классу. Япония, боясь Советского Союза, сдалась.

Весь доклад красноречивого майора состоял из нападок на союзные страны, которые в течение всей войны были друзьями СССР и изо всех сил ему помогали. Я впоследствии узнал, что майор-докладчик был политическим работником, пропагандистом. Его речь довольно часто прерывалась аплодисментами, но я заметил, что они всегда начинались в первых рядах, где сидело лагерное начальство и какие-то гости. Эти гости, как стало известным позже, были служащими репатриационной миссии и консульства. Аплодисменты первых рядов послушно подхватывал весь зал. Когда доклад кончился, публика стала расходиться, толкуя между собой. Я заметил, что никто не противоречил речи майора. Кто не молчал, тот высказывал свое одобрение, стараясь говорить погромче. В то время я по мог еще понять, почему все эти люди, видевшие от союзников только хорошее, так плохо о них отзывались. Сам я старался избегать всяких политических разговоров и только прислушивался к тому, что говорили другие.

Прожив в лагере до отъезда в СССР около двух педель, я завел немало знакомств. Я расспрашивал своих знакомцев о многом, что мне нужно было знать для будущей жизни в советской стране. Но когда они узнавали, — что я не русский, то на мои вопросы о системе жизни в СССР мои собеседники по большей части ограничивались одним и тем же ответом:

— Приедешь туда — сам все увидишь. А вообще — все зависит от тебя самого…

Через две недели после переселения в лагерь я съездил в консульство, узнать как обстоит дело с моим выездом. Виза моя была готова. Это был лист синей бумаги, на котором по-русски и по-французски значилось, что гражданину такому-то разрешается въезд в СССР. В тот же день я с женой записался на транспорт, отходивший 13 сентября.