Наталья Павлищева - Наталья Гончарова. Жизнь с Пушкиным и без

– Да чего ты так злишься? Ну пусть себе Ремер камер-юнкером ходит, тебе-то что с того?

Перевести все в шутливый тон Жуковскому не удалось, а вот пригрозить, что выльет взбесившемуся поэту стакан воды на голову, пришлось. Успокоили не скоро и большим трудом. Убедить, что никто над ним не насмехается и унижать не собирался, Жуковскому тоже удалось не сразу.

– Ты пойми, государь просто хотел тебя отличить, и ничего более. Теперь ты можешь появляться на придворных балах, а с тобой и женка твоя.

– Вот зачем царю мое камер-юнкерство надобно: чтоб моя женка на балах с ним плясала!

– Ты говори, да не заговаривайся! Давно ли сам буянил, когда графиня Нессельроде Наташу во дворец увезла, мол, моя жена не будет ездить туда, где я не бываю? Вот и бывай, теперь тебе ничто не мешает.

Попробовал Жуковский внушить и другое:

– Александр, ты подумай, ну может ли государь тебе камергера сразу дать, ежели ты всего-навсего титулярный советник? Не может. Побудешь немного камер-юнкером, и сделают тебя камергером.

Убедили. Передавая чуть успокоившегося мужа Наталье Николаевне, Жуковский объяснял:

– Держите его до самого дома крепко, чтобы не побежал вместо благодарности государю гадости говорить. Он может…

– Почему?

– А его камер-юнкером пожаловали. Теперь при дворе бывать сможет.

Жена была в восторге, что тоже привело Пушкина в негодование. Но супругу он простил, считая, что та просто ничего не смыслит, для нее главное, что из-за пожалования мужа можно ездить на придворные балы не по особому приглашению или вместе с кем-то, как было с графиней Нессельроде, а всякий раз.

Что взбесило Пушкина в таком звании, не все поняли. Было немало добивавшихся такой милости, мечтавших о ней. Конечно, Пушкину тридцать четыре, а в камер-юнкеры обычно жалуют в молодом возрасте, главе семьи с двумя детьми не пристало ходить в полосатом камер-юнкерском мундире. Это было особенно тяжело самолюбивому Пушкину, стремившемуся во всем быть первым.

– Не стану я шить полосатый мундир!

Наташа широко раскрыла глаза:

– А как же ты представляться государю станешь?

– Ты за меня представишься.

– Все шутишь? Меж тем представление скоро. Катерина Ивановна говорила, что я должна представляться 14 января.

Тетка и правда прислала роскошное платье. Для нее было большой радостью, за неимением собственных детей, заботиться о Наташе.

Черное с белым платье великолепно, жена в нем ослепительная красавица, а муж чем-то озабочен.

– Что, Саша, что не так?

– Слушай меня внимательно. Уже говорил и еще повторю. Кокетничать я тебе не мешаю, но требую от тебя холодности, благопристойности и важности. Сама ты не такова, я помню, но маску надень, словно на маскараде, и, пока домой не вернешься, не снимай. Слышишь ли меня?

– Да.

Так легче и для самой Наташи, пусть у нее двое детей, пусть привыкла к свету, в душе она все равно девочка, для которой правила, внушенные в детстве, – закон. Пушкин это понял, а потому пока за супругу не боялся. Бояться он начнет позже, когда его Мадонна повзрослеет окончательно.

Как ни ярился Пушкин, представляться пришлось и ему тоже. Конечно, был недоволен, свой фрак шить так и не стал, отправился в чужом. Злило, что рядом с ним одни мальчишки, звание камер-юнкера не для взрослых мужчин.

Ему казалось: все смеются, а в действительности вовсе не смеялись. И при представлении приняли тоже хорошо, и потом его многочисленные пропуски обязательных мероприятий без уважительных причин прощали.

Императрица, которую Пушкин, по собственному уверению, ужасно любил, даже руками всплеснула:

– Боже мой! Нет, это беспримерно! Я ломала себе голову, что это за Пушкин будет мне представлен. Оказывается, это вы!.. Почему вас не представили раньше?

Пушкин в ответ пробормотал нечто непонятное. Как его могли представить, если нет придворного звания? Но, видно, это и удивило государыню.

– Как поживает ваша жена? Ее тетка горит нетерпением увидеть ее в добром здравии – дочь ее сердца, ее приемную дочь…

– Жена, слава богу, здорова, благодарю за заботу о моей супруге, Ваше величество.

– Она очаровательна, просто красавица. Я очень рада, что ваша супруга теперь будет танцевать при дворе. Госпожа Пушкина украсит собой наши балы. К тому же Натали прекрасно танцует. – Чуть лукаво улыбнувшись, добавила: – Вам придется поревновать… Нет, я шучу, ваша жена ведет себя прекрасно, она скромна так же, как красива.

Столько лестных слов, столько восторга! Пушкин был счастлив, его тщеславие польщено. Наташа признана не только красавицей, но и скромницей. При дворе это дорогого стоило…