Евгения Яхнина - Разгневанная земля

Гуваш поступил к одному из депутатов Государственного собрания в качестве парламентского секретаря. Кошут уже и тогда проявил свои блестящие способности и был на виду, хотя и занимал скромное место. Он был доверенным лицом барона Гуниа́ди и замещал его в Государственном собрании во время его отсутствия.

Это была пора, когда июльская революция 1830 года во Франции дала новый толчок освободительному движению европейских народов и когда варшавское восстание снова вызвало прилив симпатий венгерской молодёжи к своим польским соседям. Вокруг парламентской молодёжи создавались кружки, хотя и не имевшие определённой политической программы, но вдохновлённые идеей свободы.

В прогрессивном прессбургском обществе активную роль играли так называемые юраты, к которым был близок Гуваш. Юраты были молодые люди, получившие главным образом юридическое образование и допущенные присутствовать на заседаниях Государственного собрания, правда в части зала, отгороженной специальны барьером от депутатских мест. Оппозиционно настроенные, юраты были весьма деятельными, выполняли поручения депутатов, переписывали для них парламентские документы и вели корреспонденцию от их имени. Кошут часто прибегал к их услугам, так как в то время стенография ещё не существовала, официально протоколы не велись и газеты не печатали отчётов о заседаниях Государственного собрания. Не получая ничего за свои труды, юраты добровольно вели протоколы, которые так нужны были Кошуту для его рукописной, а впоследствии литографированной газеты.

Группа передовой молодёжи, к числу которой принадлежал и Гуваш, пыталась бороться с застоем в культурной жизни прессбургского общества, с жестокими цензурными ограничениями, мешавшими развитию национальной венгерской культуры. Обратила она внимание и на немецкий оперный театр; директриса его, госпожа Гох, угождая вкусам «золотой молодёжи» [13] «Золотая молодёжь» — презрительное название прожигающей жизнь, бездельной молодёжи из дворянско-буржуазных слоёв общества. , не допускала на сцену произведений настоящего искусства. Тщетно обращались к госпоже Гох юраты и их друзья с просьбой освежить репертуар и обогатить его классическими произведениями. Госпожа Гох не внимала их просьбам. К тому же в один прекрасный день в городе стало известно, что без всяких оснований она уволила из театра популярного в Прессбурге венгерского дирижёра Се́дервари и заменила его никому не известным немцем, своим родственником. Это переполнило чашу терпения. Компания Гуваша, заручившись поддержкой друзей из богатой аристократической молодёжи, среди которых были также сторонники национального венгерского просвещения, решила перейти от слов к делу и проучить мадам Гох.

Сказано — сделано. Знатная молодёжь, располагавшая свободными деньгами, скупила билеты, раздала юратам и их друзьям. В назначенный день театр был переполнен.

Погас свет, занавес медленно пополз вверх, а когда он исчез совершенно, из ложи подали условный сигнал и партер начал «концерт». Пронзительные свистки слились с завыванием и беспорядочными криками сотен людей. В этом хаосе можно было лишь разобрать скандируемые слова: «Директрису на сцену!» Актёры убежали за кулисы, сцена оставалась две-три минуты пустой, но директриса не показывалась. Публика продолжала неистовствовать. Вдруг сверху стало спускаться большое полотно с женским портретом. Одновременно на сцене появилась директриса. Тотчас в неё полетели из партера тухлые яйца, гнилые яблоки, связки лука. Госпоже Гох не осталось ничего иного, как спастись бегством, и летящие ей вслед «снаряды» изрешетили сверху донизу женский портрет. Под общий дикий шум и свист занавес опустился, и публика даже не успела разглядеть, под чьим портретом искала себе защиты директриса театра.

Только час спустя, когда молодёжь собралась в кафе «Зелёный бук», стало известно, что портрет на транспаранте, который подвергся обстрелу тухлыми яйцами и гнилыми овощами, изображал императрицу Каролину Августу! Оказалось, что портрет был заготовлен ввиду предстоявшего дня рождения императрицы и директриса воспользовалась им для защиты от разбушевавшихся зрителей: она никак не ожидала, что публика осмелится пустить в ход тухлые яйца, рискуя угодить в лицо высочайшей особы.

Продолжение этой истории было тесно связано с Кошутом. К этому времени он приобрёл литографский станок, что позволило его рукописной газете получить ещё более широкое распространение. В очередном отчёте-письме Кошут использовал комическое происшествие в театре для пламенного комментария о плачевном состоянии национального театра, о помехах, чинимых развитию венгерской национальной культуры.