Лев Рубинштейн - Честный Эйб

В декабре 1860 года южане нанесли свой первый удар.

Штат Южная Каролина отделился от Союза. К нему примкнули ещё несколько южных штатов, и они образовали новое государство «Конфедеративные Штаты Америки». Это было государство рабовладельцев.

Вице-президент этого государства Александр Сте́фенс объявил:

«Наше новое правительство основывается на той великой истине, что негр не равен белому человеку; что рабство, то есть подчинение негров белой расе, есть их естественное и моральное состояние. Наше новое правительство впервые в истории человечества исходит из этой высокой физической, философской и нравственной истины».

Впервые! Философ Стефенс надеялся, что и в дальнейшем человечество будет исходить из этой «высокой истины».

А пока что южане готовились захватить Вашингтон и навязать свою «высокую истину» всей Америке с помощью оружия.

Весной 1861 года Линкольн попрощался с Хэрндоном.

— Билли, — сказал Линкольн, — мы более пятнадцати лет работали вместе и ни разу не поссорились, правда?

Хэрндон утвердительно кивнул головой.

— Не снимайте вывеску. Пусть клиенты знают, что контора «Линкольн и Хэрндон» не закрылась. Если я уцелею, я вернусь сюда, и мы будем продолжать нашу адвокатскую жизнь.

— Остерегайтесь, мистер Линкольн, — сказал Хэрндон.

— Я знаю, Билли, — ответил Линкольн. — Вы помните спекулянта земельными участками… как, бишь, его звали… Мелвин Хиггинс?

— Как же, «дело против Моффета»… помню.

— Таких хиггинсов тысячи. Это враги, которые подстерегают меня с тыла. Прощайте, Билли!

Тэд, которого папа держал за руку, также сказал:

— Прощай-те, мис-тер Хэрндон. — А потом выпалил: — Извинитезабеспорядоквконторе!

Поезд, в котором папа должен был уехать в Вашингтон, уже стоял возле маленькой кирпичной станции. Паровоз и вагоны были убраны флагами. Задний вагон имел открытую площадку для выступлений, и с неё папа произнёс свою последнюю речь в Спрингфилде.

Речь была произнесена, и станционный колокол уже зазвонил, когда целая ватага фермеров-переселенцев посыпалась из Фургонов с бичами в руках.

— Покажи паренька, Эйб! — кричали переселенцы.

И тут Тэд впервые в жизни оказался перед лицом народа. Папа подхватил его на руки. С высоты папиного роста было видно бушующее море широкополых шляп и клетчатых рубашек.

Тэд махнул рукой, и в ответ послышалось громогласное «ура».

— Это лично тебе, Тэд, — сказал папа. — Поблагодари этих людей. Они тебя любят.

Тэд звонко и отчётливо выговорил «спа-сибо» и заслужил ещё одно «ура»… Поезд тронулся.

Папа вернулся в вагон, поставил Тэда на пол, сунул руку в карман и вытащил оттуда синие тёплые чулки домашней вязки.

— Знаешь, Мэри, — сказал он, — они как раз по мерке…

— Помилуй боже, откуда ты их взял?

— Мне их подарила старая фермерша. Пожалуй, пригодятся. Как ты думаешь?

Мама презрительно отвернулась. Папа воспользовался этим, подмигнул Тэду и сунул чулки в чемодан.

Чем ближе к Вашингтону, тем меньше людей становилось на станциях. Рабовладельческий штат Мэриленд не откололся от Союза, но «лесоруб из Иллинойса» здесь был не в почёте. Разукрашенный флагами поезд провожали хмурыми взглядами.

Начальник охраны Пинкертон сообщил, что существует заговор: папу собираются убить в Балтиморе.

— Это относится к вашим обязанностям, Пинкертон, — равнодушно отозвался папа.

Вилли и Тэд ничего не знали о заговоре. Даже мама ничего не знала. Они очень удивились, когда папа сказал, что поедет в Вашингтон сам и будет ждать семью в столице.

Линкольн проехал через Балтимор ночью в обыкновенном поезде, под охраной богатыря-полицейского, вооружённого револьвером. В вагоне были задёрнуты занавески. На вокзале в Балтиморе поезд стоял больше часа. В вагоне все спали, и только гудки паровозов нарушали тишину.

Пинкертон вышел на пустую платформу. К нему подошёл дежурный по станции.

— Всё в порядке, — сказал он тихо, — даю сигнал к отправлению.

В шесть часов утра новый президент прибыл в Вашингтон.

А Вилли и Тэд ехали в специальном поезде, и мама сказала, чтоб они не смели подходить к окнам. На вокзале в Балтиморе остановка заняла всего несколько минут. Вся платформа была наводнена полицией. Где-то кричали: «Да здравствуют Конфедеративные Штаты!», «Смерть лесорубу!» При выезде из Балтимора в поезд полетели камни.

— Это очень хорошо, — мрачно сказал Вилли, — то есть очень хорошо, что папы здесь нет… Пахнет Югом!