Юрис Леон - Суд королевской скамьи

— Имея дело с первой инстанцией, — сказал Баннистер, — сэр Адам представил Министерству внутренних дел данное заявление как часть доказательств своей невиновности. Подчеркиваю — он сам представил данный документ на рассмотрение. Но теперь выявляются разительные расхождения между тем, что он свидетельствовал в 1947 году, что он показывал на начальной стадии этого процесса, и между данными медицинского журнала. Если он считает, что журнал врет, ему остается только сказать об этом. И я уверен, что суд присяжных сможет оценить, какое его заявление считать отвечающим истине.

— Ваш протест отвергнут, сэр Роберт. Вы можете продолжать, мистер Баннистер.

— Благодарю вас. На третьей странице своего заявления в Министерство внутренних дел вы утверждаете: «Я произвел извлечение нескольких пораженных заболеваниями яичек и яичников, но я все время проводил операции, и моей неизменной задачей было излечить часть тела или орган, заболевание которого могло угрожать состоянию организма». Это ваши показания, которые вы давали в 1947 году, чтобы избежать выдачи вас Польше, — да или нет?

— Это было очень давно.

— А месяц назад в этом зале суда вы свидетельствовали, что провели несколько дюжин операций и ассистировали доктору Лотаки при еще одной дюжине операций. Говорили вы это, стоя на этом же месте?

— Да, после своего заявления в Министерство внутренних дел я припомнил, что провел еще несколько операций.

— Ну что ж, доктор Кельно, я предполагаю, что, если вы еще добавите все овариэктомии и ампутации яичек, зафиксированные в данном журнале, их число дойдет до двухсот семидесяти пяти, не считая того, что вы ассистировали еще при сотне операций.

— Я очень сомневаюсь, что можно подсчитать точное число операций. Вы сами видите, что их было порядка двадцати тысяч. Как я могу помнить, сколько прошло через мои руки?

— Доктор Кельно, — продолжал настаивать Баннистер, голос которого снова обрел привычную мягкость, — вы слышали заявление Туклы, что было еще два тома подобных записей, заполненных до того, как вы покинули Ядвигу. Это факт?

— Да, может быть...

— Что, по вашему мнению, поведают нам эти два тома, если они внезапно появятся на свет? Не станет ли нам совершенно ясно, что число операций, которые вы провели лично или при которых ассистировали, близится к тысяче?

— Пока я не увижу записи своими глазами, я ничего не могу сказать.

— Но вы согласны, что провели или ассистировали при трехстах пятидесяти операциях, которые нашли отражение в этом томе?

— Думаю, что с этим можно согласиться.

— И вы не можете не согласиться, что у вас были обезболивающие препараты, но вы никогда лично не проводили обезболивание на операционном столе, как показывали раньше.

— Эти детали я не могу точно припомнить.

— Я попрошу вас открыть страницу третью вашего заявления в Министерство внутренних дел и процитирую ваши же слова: «Я категорически отвергаю обвинение, что когда-либо проводил операции на здоровых людях, мужчинах и женщинах». Говорили ли вы это в 1947 году?

— Такова была моя точка зрения в то время.

— И разве вы не заявляли то же самое в этом зале суда?

— Да.

—Теперь откройте журнал на странице семьдесят два и взгляните на четвертую операцию снизу, объектом которой был некий Олег Солинка. Расскажите суду о ней.

— Здесь говорится... цыган... по приговору суда...

— И операция представляла собой...

— Кастрацию.

— Это ваша подпись как хирурга?

— Да.

— А теперь прошу вас обратиться к странице двести шестнадцать. В середине листа мы видим греческую фамилию Пополус. Не можете ли зачитать для милорда и присяжных описание диагноза, операции и сообщить имя хирурга?

— Это был еще один приговор суда.

— И вы кастрировали этого человека, потому что он был гомосексуалистом?

— Я... я...

— А теперь прошу вас обратиться к странице двести восемнадцать. В самом верху ее мы видим женское имя — скорее всего, она была немкой, — Хельга Брокман. Что вы можете поведать о ней?

Кельно уставился на страницу.

— Ну же? — поторопил его Гилрой.

— Верно ли предположение, — сказал Томас Баннистер, — что эта женщина, немецкая уголовница, отправленная в Ядвигу, подверглась по приговору суда ампутации яичников, потому что она, не будучи зарегистрированной проституткой, тем не менее занималась проституцией?

— Я думаю... да, это могло быть.

— Теперь будьте любезны открыть страницу триста десять и... дайте мне посмотреть... двенадцатая строчка сверху. Русское имя Борлатский, Игорь Борлатский.