Дмитрий Петров-Бирюк - Степные рыцари

Под утро поп, величественно стоя в золотой ризе на амвоне, начал окроплять святой водой казаков, подставляя им целовать крест и Евангелие.

Потом казаки, земно поклонившись друг другу, обнялись, распрощались. Когда подошли к крепостным воротам, восток уже подернулся серой пеленой, начало рассветать.

Вместе с казаками из ворот крепости вышли и все женщины и дети, кроме больных и раненых. Все хотели умереть на поле брани, чтобы избежать варварских истязаний и пыток, когда турки ворвутся в город.

Выбежав из крепостных ворот, казаки рассыпались и так, рассыпным строем, с оружием в руках молчаливо двинулись на врага.

Но странное дело, их встретила мертвая тишина. Молочный густой туман скрывал от взоров казаков вражеский стан. Казаки недоумевали, почему молчит враг. Неужели турки спят так беспечно, что даже не выставили часовых?

Все объяснилось уже тогда, когда вступили на вражеский бивак. Потухшие костры обо всем рассказали: турки отошли.

Крик радости из сотен уст огласил промозглое, влажное утро. Казаки восторженно стали обниматься.

— Любо, браты! Любо!..

— Браты, в погоню! — возбужденно выкрикнул Гурьян.

— В погоню, любо! — откликнулись казаки.

И все в едином порыве бросились к морскому берегу, где, как знали казаки, стояли турецкие корабли. Не иначе как турецкие солдаты усаживаются теперь на них.

Так оно и было. Турки спокойно расположились на берегу, ожидая своей очереди на посадку.

Как ураган, внезапно врезались казаки в толпы врагов, не ожидавших нападения. Никто даже и не подумал о сопротивлении.

В паническом беспорядке кинулись вражеские солдаты в море, намереваясь доплыть до лодок и галер и вскарабкаться на них. Но страх так был велик, что турки, подплывая к лодкам, опрокидывали их, тонули вместе с ними…

Казаки вернулись в крепость с песнями, с восторженными криками, таща на телегах огромные трофеи.

Так закончилась эта многолетняя осада Азова турками. Казаки оказались победителями.

А впоследствии казакам стало известно о том, что по пути в Крым хан скончался от ран, полученных под Азовом, а сераскир Гусейн-дели-паша умер на корабле, не доплыв до Царьграда.

Не пришлось султану воспользоваться его головой.

Девятого октября 1641 года Войсковой казачий круг выбрал легкую станицу для поездки в Москву с сообщением царю Михаилу Федоровичу о том, что казаки с честью выдержали многолетнюю осаду Азова, отстояли от врага крепость.

Атаманом легкой станицы назначили опытного, смышленого казака Наума Васильева, а есаулом к нему приставили Гурьяна Татаринова.

В числе казаков станицы был и Макарка, закадычный друг Гурьяна.

Друзья очень обрадовались поездке. Оба они еще ни разу не бывали в столице, а поэтому предвкушали все те удовольствия, которые им доведется испытать.

Огорчались парни лишь тем, что давно они уже не видели своих жен и матерей, соскучились по ним и не так скоро, видимо, и свидятся с ними. Путь казаков лежал на Москву, далеко минуя Черкасск-городок…

Коней казакам дали добрых, отбитых у турок. Дорога была веселая, но долгая. Только на третьей неделе своего пути казаки сквозь туманную мглу увидали на горизонте заблестевшие маковки золотых глав многочисленных московских церквей.

Атаман Васильев, скинув шапку, перекрестился:

— Ну, слава богу, браты, закончили мы свой путь благополучно. Пошли, господи, чтоб не гневен был на нас царь-батюшка.

Казаки тоже поскидали шапки, закрестились:

— Пошли, господи!

Болезненный, тщедушного телосложения, царь Михаил Федорович по натуре своей был человек слабохарактерный, нерешительный. Он подпал под влияние корыстолюбивого, гордого боярина Степана Борисовича Морозова, забравшего в свои руки государственную власть.

Как раз ко времени приезда казачьей легкой станицы в Москву туда пожаловал со своей огромной свитой датский принц Вольдемар, который был женихом младшей дочери государя Михаила Федоровича, царевны Ирины Михайловны. Поэтому царю было не до казаков. Он долго их не принимал.

Томясь в ожидании царева вызова, казаки жили на конюшем дворе. Их там сытно кормили, спали они до одури и от лени просто отупели.

Но любознательный Гурьян мало предавался сну. Он затаскал с собой по Москве любившего поспать Макарку. Где только они не бывали! Вдоль и поперек столицу пообошли.

Бродя с Макаркой по московским улицам, Гурьян немало дивовался тому оживлению, шуму и гаму, которые царили здесь повсюду. Народ сновал по улицам взад-вперед.