Наталья Павлищева - Незнакомая Шанель. «В постели с врагом»

Бывает наоборот, за деревьями не видят леса.

Кажется, самый большой скелет в шкафу Коко Шанель пока не замечает никто...

А теперь внимание. В книге Марселя Эдриха «Загадочная Коко Шанель» есть такой текст. Рассказывая о допросах после войны, Шанель говорит:

«...Когда ко мне приходили, чтобы задавать вопросы, я спрашивала: у вас есть удостоверение? С каким английским полковником вы связаны? Чьи приказы вы выполняете? На эти вопросы никто не мог ответить, я-то могла. Со стороны англичан все было серьезно. Англичане серьезные люди».

В ответ на возражение Марселя Эдриха, что неосторожно иметь при себе английские документы, она, не задумываясь, возражает:

– После! Их могли потребовать после. Все, кто сделал что-то серьезное, получили документы, в них не могли отказать.

Что это, привычная выдумка Мадемуазель, которых у нее было пруд пруди, или все же реальное положение вещей? Что такое серьезное сделала Мадемуазель Шанель для англичан, если у нее имелись оправдательные документы? Вспомните, что допрос Мадемуазель длился всего несколько часов, когда и менее «провинившиеся» перед «комитетами по чистке» отсиживали в тюрьме по несколько месяцев, разоблачители коллаборационистов старательно отрабатывали свою собственную репутацию, чтобы ни в чем не заподозрили.

Что же такое серьезное сделала для англичан Коко Шанель, что не боялась назвать фамилию полковника, с которым связана, и, главное, за что получила документы, которые могла предоставить?

Почему приехавший в Париж в день освобождения офицер британской разведки Малкольм Магерридж направил свои стопы в отель «Ритц» к пожилой женщине Габриэль Шанель? Магерридж занимался прежде всего тем, что вытаскивал из парижских тюрем своих людей, он рассказывал, в каком ужасном положении и состоянии находились те, кого забирали, часто безо всяких оснований, просто по чьему-то доносу, молодчики из «комитетов по чистке».

Эти комитеты никто не назначал, они объявляли о себе сами, просто собиралась группа, желающая разобраться с коллаборационистами, и начинала действовать. Очень часто в этих комитетах оказывались те, кто еще вчера помогал немцам либо вообще был уголовником.

Пока власти сумели навести порядок и проверить сами комитеты, в тюрьмы попало множество невинных людей, с которыми попросту сводили счеты соседи, знакомые и даже ближайшие родственники – тещи сдавали зятьев, а зятья тещ, мужья жаловались на надоевших жен, а жены сплавляли в тюрьму супругов в надежде, что те не вернутся.

Шанель тоже побывала в таком комитете, но ей повезло, следователи оказались настоящими, и она смогла выбраться. Что ей помогло? Вспомните:

– Все, кто сделал что-то серьезное, получили документы...

Считается, что помог Черчилль, мол, дозвонилась, и премьер-министр по своим каналам попросил отпустить. Кто стал бы слушать коллаборационистку и звонить из Парижа в Лондон, разыскивая премьер-министра Великобритании? Да и была ли у простых комитетчиков такая возможность?

Все, что мы знаем о поведении Шанель во время оккупации Франции и «Модной шляпе», словно детали пазла россыпью, которые никак не желают складываться в общую картину.

А теперь сделайте одно-единственное допущение, и все сложится как по мановению волшебной палочки... Что, если министр внутренних дел Франции, отдавая приказ о слежке за Шанель, не так уж и ошибался? Что, если Шанель с самого начала работала на МИ-6? И на нее же работал Шпатц?

Тогда становится понятным почти все.

И то, что Динклаге нет ни в каких списках абвера. Соглашаясь, что он шпион, Шпатц никогда не говорил, какой именно разведки. А проверить его на «рабочий стаж» в МИ-6 едва ли возможно.

То, что Шанель Черчилль поверил, а Вере Ломбарди нет. И почему Шанель вдруг перестала платить Ломбарди, явно начавшей помогать кому-то не тому.

Что, арестовав, Шанель выпустили через несколько часов. Связаться с Черчиллем за это время можно было едва ли, да и непонятно, кто это стал бы делать. А вот назвать какой-то код, чтобы тебя обнаружили в списке «неприкасаемых», вполне можно... Или предъявить те самые документы, в которых не могли отказать людям, сделавшим нечто серьезное для Англии.

Что она сидела в Швейцарии, пока не отошли в мир иной те, кто мог выдать, а Черчилль своих не сдавал. В 1952 году умер Вальтер Шелленберг, за его рукопись сразу началась борьба. Сам Шелленберг хотел опубликовать ее в Швейцарии, потом передумал и решил отдать Германии. Но у его вдовы «конкурс» выиграли англичане (они-то какое имели отношение к рукописи?). Попав в Англию, текст изрядно похудел, оттуда исчезло все, что могло как-то разгласить нежелательные сведения о работе МИ-6. В том числе, между прочим, и все упоминания о Шанель. А ведь во время допросов британскими следователями Шелленберг сотрудничества с ней не скрывал.