Наталья Павлищева - Незнакомая Шанель. «В постели с врагом»

На последних фотографиях Шелленберг снова не похож на себя, никаких пухлых губ, одно страдание. Жалко? Есть немного, все же он не такой палач, как Гиммлер или Геббельс, да и симпатичные они с Табаковым...

После освобождения из тюрьмы по медицинским показаниям жил сначала в Швейцарии, а потом был вынужден перебраться в Италию, в Палланцу, где ему виллу купила якобы Шанель.

Клаус Харпрехт в предисловии к мемуарам Шелленберга очень тонко подметил мучения бывшего шефа нацистской разведки, причем мучения не столько физические, сколько моральные:

«Италия предоставила ему убежище. Она согласилась впустить его, хотя и не без колебаний и бюрократических проволочек. Но самое худшее было в другом: власти страны, оказавшей ему гостеприимство, не обращали на него почти никакого внимания, довольствуясь весьма поверхностным наблюдением, так как, по-видимому, никто не предполагал, что этот больной человек может представлять для страны какую-либо опасность или хотя бы неудобство. Такое пренебрежение было для Шелленберга, пожалуй, самым тяжким ударом. В свое время он играл крупную роль, а теперь, всего через несколько лет, он очутился в положении вышедшего из моды актера, которому никто не хотел верить, что он когда-то был одним из главных персонажей эпохальной трагедии. Однако Шелленберг не бросил игру. Он создал себе искусственный мир. Ему постоянно казалось, что за ним следят тысячи глаз. Разумеется, он полагал, что итальянская полиция и английские или французские агенты следят за каждым его шагом. На самом деле, после выхода на свободу он пытался без особого успеха восстановить некоторые из старых звеньев своей службы. Если верить его сообщениям, он послал одного из бывших сотрудников швейцарской разведки к великому муфтию Иерусалима; однажды он показал дружеское письмо одного жителя Востока, который к тому времени давно нашел убежище в Египте. В 1951 году он сам предпринял поездку в Испанию, чтобы возобновить связи с эмигрировавшими туда руководителями СС; он использовал этот визит также для примирения со своим старым соперником – Отто Скорцени».

Бедный Вальтер даже при смерти не мог согласиться с тем, что он больше не нужен и не опасен.

На что он жил? Тот же Харпрехт рассказывал, что, как только у Шелленберга заканчивались средства, он уезжал на пару дней в Милан и возвращался оттуда повеселевший. В стиле Шелленберга поездки совершались под завесой секретности, но окружающим при этом делалось множество намеков о важности лиц, с которыми Вальтер встречался... Были упоминания и о Шанель. Нет, он не называл Коко прямо, просто упомянул, что им интересовалась некая богатая француженка, связанная с производством парфюмерии.

Мы-то знаем, кто это...

Но рассказ о том, что Шанель варила для несчастного Шелленберга овсяную кашу по русскому рецепту, совершенная глупость. Он жил в отеле, пусть и не под тотальным наблюдением, но все же под присмотром. Как бы выглядело и могло ли пройти незамеченным появление в маленьком Палланцо этакой дамы? Уж Харпрехт ее не мог не заметить, и Гита Петерсон тоже. Напомню: Гита и Клаус занимались подготовкой рукописей Шелленберга к печати, исправляя всяческие неточности, которых было немало. Начали эту работу еще в Швейцарии сразу после освобождения Вальтера из тюрьмы, а прекратили после того, как его вдова увезла материалы в Германию. Шелленберг был постоянно у них на виду.

Хотя, конечно, после выхода из тюрьмы помогла и семье, видно, тоже, об этом вспоминал Теодор Момм.

Шелленберг не стал топить вместе с собой Шанель, а может, и говорить-то оказалось нечего? Речь идет не о воспоминаниях, из которых пропали отдельные главы, а о допросе англичан после ареста, а потом и в ходе подготовки Нюрнбергского процесса. Вальтер Шелленберг был уже смертельно болен, знал об этом, потому врать ему совершенно ни к чему, тем более он вполне мог рассказать сказки о своих стараниях договориться с Черчиллем с помощью Шанель. Не стал, то ли слишком устал бороться за свою жизнь, то ли совесть не позволила.

Вальтер Шелленберг умер в марте 1952 года, прожив после освобождения чуть меньше года.

Эта дама, как и Вальтер Шелленберг, заслуживает отдельного рассказа.

Когда и при каких обстоятельствах Шанель познакомилась с Сарой Гертрудой Аркрайт, как в действительности звали Веру, неизвестно, скорее всего, не без помощи Боя. Есть версия, что их познакомил во время Первой мировой войны граф Леон де Лаборде, хотя это неважно. Русское имя Вера просто понравилось мадемуазель Аркрайт, и она сама себя переименовала. Фамилию Бейт получила в первом браке, когда, собственно, и объявилась на европейской сцене.