Сергей Максимов - След грифона

– Я, как комендант Томска, впервые слышу здравую речь! – воскликнул штаб-ротмистр Грузинский.

– Подождите, князь. Нужно обсудить предложение генерала Мирка, – в свою очередь, высказался потомок византийских правителей Канкаузен.

Он что-то еще говорил, почти кричал, но из-за постоянного гула голосов было невозможно что-нибудь разобрать. Будь Суровцев начальником штаба армии Пепеляева, он никогда бы, ни при каких условиях не допустил этого балагана. Понимая, что ему не перекричать присутствующих, по опыту зная, что такие обстоятельства ничего, кроме паники, породить не могут, он вынул из кобуры «наган». Хотел выстрелить в нижний угол комнаты, чтобы прервать гвалт. Стрелять в потолок не хотел по причине опасения рикошета пуль. Да и лепнина на потолке, разлетаясь, могла нечаянно кого-нибудь ранить. Этот красноречивый жест с револьвером не остался незамеченным. Голоса разом стихли.

– Что вы себе позволяете? – возмущенно спросил кто-то из старших офицеров.

– Это возмутительно! – крикнул кто-то из пожилых генералов.

– Объявляю перерыв, – точно и не слыша этих слов, вставляя револьвер обратно в кобуру, заявил Суровцев. – И обращаю ваше внимание на тот факт, что на сегодняшнем совещании отсутствуют представители венгерского полка. А также на то, что мое недавнее требование о разоружении венгров вы проигнорировали.

Так или иначе, но присутствующие стали выходить из комнаты. Пришедший по вызову доктор едва протиснулся через толпящихся в проходе генералов и офицеров.

– Нельзя ли проветрить помещение? – попросил лейб-медик. – Накурено сверх всякой меры.

Невзирая на присутствие младших по чину, Сергей Георгиевич сам закрыл входную дверь и раскрыл двери балкона. Клубы морозного пара потекли в комнату, вытесняя вверх к потолку, а затем на улицу прокуренный насквозь, тяжелый воздух помещения.

– Закрывайте, пожалуй, – приказал врач, оторопело глядя на градусник. – Да как же вы с такой температурой, ваше превосходительство? Тридцать девять и восемь, – потрясенно сказал он. – Ни кашля, ни насморка, как я понимаю, у вас нет, – продолжал доктор. – Давайте посмотрим горло. И горло не сказать чтобы красное. Скажите, вас не подташнивает сейчас? Не мутит?

– Что-то такое есть, – тихо ответил Анатоль.

– Понос, – не то спросил, не то предположил врач.

– Нет, – покачал головой Пепеляев. – Вчера было.

– Но в животе есть некая несуразность, – подсказывал доктор. – Когда вы в последний раз ели? Сегодня ели?

– Нет, – по-прежнему тихо ответил больной, – ничего в рот не лезет.

– Это тиф, – убирая в саквояж градусник и серебряную ложечку, сказал доктор. – Слушать вас не буду. И так все ясно. Нужна срочная госпитализация.

– Об этом не может быть даже и речи, – стараясь говорить твердо, тихо произнес Пепеляев.

– Дело даже не в вас. Болезнь заразна. В этом-то все и дело. Вы представляете опасность для окружающих. Я так понимаю, что вы пытались лечиться коньяком. Оставьте. Алкоголем вы только усугубите болезнь.

– Никому ни слова, – приказал Пепеляев и вдруг уверенно встал и прошелся по комнате. – Надо защищать Томск!

Неожиданно покачнувшись точно пьяный, он грохнулся на пол. Доктор и Суровцев бросились к лежащему Пепеляеву. Сознание он не потерял, но все его самостоятельные попытки подняться были тщетны. Холодный пот со лба по щекам настигали крупные, горячие слезы бессилия, струившиеся из глаз.

– Госпитализация. Срочная госпитализация, – как заклинание повторял врач. Вдвоем они перетащили Анатолия Николаевича на диван.

– Далее следует ожидать беспамятства и бреда? – ужасаясь очевидному факту, спросил Сергей Георгиевич.

Лейб-медик только кивнул в ответ.

– А это значит только одно, – точно размышляя вслух, проговорил Суровцев.

– Что? О чем вы говорите? – встревоженно спросил доктор.

– Эвакуация, – ничего не объясняя, произнес генерал.

«Эвакуация». Это слово в течение нескольких последующих дней станет проклятием армии генерала Пепеляева. Как, впрочем, и всего Томска.

В штабе никого не осталось. Погас электрический свет. В тусклом свете керосинок лицо Пепеляева казалось неживым.

– Что делать? Что же мне теперь делать, Сережа?

– Не вздумай стреляться, – точно читая его мысли, предупредил друга Сергей. – Это только кажется достойным делом. Мне за последние годы приходилось не раз наблюдать подобное. Зрелище мерзкое, не говоря уже о последствиях. Уволь и меня и окружающих. Сейчас не до твоих похорон.