Леонид Сотник - Экзамен

Солнце золотило изразцовые купола мечетей, бросало жирные блики на гладь вонючих хаусов, путалось в разноцветных чалмах улемов и сыпанувших к вечеру из медресе, словно горох, безбородых мулла-бачей.

Неожиданно из-за поворота под звуки барабана вынырнул отряд нукеров его высочества и, загребая пыль носками разбитых сапог, затопал навстречу экипажу. Рослые, вислоусые джигиты в мундирах английского сукна дико таращили глаза, прижимая к груди огромные ружья. Рядом и чуть сбоку, похлопывая стеком по голенищу хромового сапога, шествовал афганский офицер. На его молодом лице была написана смертная скука.

— Послушайте, Камол, — проворчал Бейли, когда последний солдат скрылся из виду, — что за мушкеты у этих молодцов? Не кажется ли вам, что они ограбили театр оперетты?

Камол хихикнул:

— Последнее слово военной техники. Берданка системы «клыч». Производятся на заводе его высочества афганскими мастерами.

— И с этими берданками они собираются сокрушить Советы?

Камол хихикнул ещё добродушнее:

— Видите ли, господин майор, в этой стране всегда трудно понять намерения её правителей. В прошлом месяце, по моим сведениям, они получили от Малессона пять тысяч новеньких английских винтовок, но куда девался этот ценный груз — один аллах ведает. Тупчи-баши ничего не стоило спустить его за хороший бакшиш калтаманам Джунаид-хана.

Бейли ничего не возразил и только тихо выругался.

Увязая в арыках и мусорных ямах, экипаж с членами британской миссии» пробился, наконец, в северную часть города и здесь остановился у ворот просторного кирпичного дома русской постройки. Заскрипели ржавые петли, распахнулись ворота, и взору прибывших предстал офицер в полном парадном облачении, с бравой пехотной выправкой и глазами старого разбойника, которого неожиданно отослали на пенсию.

— Честь имею, — гаркнул он хорошо поставленным командирским голосом, — полковник Тысячников.

Бейли сошёл с экипажа, небрежно пожал руку полковнику и пошутил кисло:

— А где же ваша тысяча?

Офицер радостно заржал, обнажив клыкастые зубы:

— Есть тысяча. И даже не одна. — Потом сделал широкий жест обеими руками, словно собирался сплясать русскую: — Прошу в апартаменты, га-а-спада.

Полковник Тысячников не отличался ни умом, ни сметливостью, но он был давнишним платным агентом Интеллидженс сервис, главой эмигрантского центра в Бухаре, советником при особе тупчи-баши и главнокомандующим русскими вооружёнными формированиями в эмирате. Обо всём этом был отлично осведомлён Бейли, и потому, хотя манера смеяться и разговаривать, присущая полковнику, раздражала его, как джентльмена, он посчитал благоразумным не ссориться с коллегой. «Пусть ржёт как хочет» — подумал устало Бейли, — лишь бы дело своё делал как положено».

За коньяком в перемётку с шербетом старый разбойник сообщил, что свидание с тупчи-баши — неофициальное, конечно, — состоится завтра в двенадцать часов дня в одном из малых приёмных залов Арка. Сообщая эту приятную новость, полковник понизил голос до шёпота:

— Их высочество Алим-хан также собирается почтить вашу беседу своим присутствием. — Потом, выдержав эффектную паузу, засмущался и добавил просительно: — Осмелюсь побеспокоить вас вопросом, господин Бейли: как у вас с наличностью?

— Для Алим-хана? — вскинул брови майор.

— Нет, что вы! — ещё больше засмущался Тысячников. — Для вашего покорного слуги. Так, знаете ли, нужна совсем пустяковая сумма…

— Хорошо, — легко согласился Бейли. — После ужина покажете мне опись расходов организации. Что-нибудь придумаем.

Наличных с собой у Бейли было мало, но в банке Мирсалихова был кое-какой кредит. К тому же два его посланца к генералу Малессону — штабс-капитан Борщинский и техник Мошков — должны были вскорости прибыть в Бухару с грузом валюты и золота. Ещё не встретившись с эмиром, Бейли уже знал, что без взяток и посулов в этом прогнившем феодальном царстве будет бессильна даже такая мощная фирма, как его незабвенная Интеллидженс сервис.

«Председателю Ташкентской ЧК

тов. Фоменко И. П.

К сему сообщаю, что 8 января 1919 года было совершено нападение на станцию Караул-Кую. Двое неизвестных ворвались в помещение охраны станции и направили оружие на находившихся там красноармейцев. Вследствие растерянности и внезапности вышеупомянутые красноармейцы были обезоружены. Потом неизвестные объявили, что станция окружена белогвардейскими войсками закаспийского правительства. Из кабинета дежурного по станции они передали телеграмму по линии с извещением, что Караул-Кую прочно удерживается мятежниками, и предложили советским войскам Закаспийского фронта сложить оружие.