Иван Фирсов - Федор Апраксин. С чистой совестью

Корнелий Крюйс ожидал третью кампанию с опаской. За зиму корабли пообветшали. Снег, мороз, оттепель, наледь разрушали дерево, заводили сырость и гниль. Приходилось на возке раз в неделю или две объезжать по сугробам вереницу вмерзших в невский лед кораблей. Будоражил капитанов и боцманов, те тормошили матросов, гнали на корабли скалывать лед и сосульки, сбрасывать снег за борт.

— Вот погодите, — грозил он командирам, — весной прибудет адмирал, он задаст вам перцу.

Как ни странно, новоиспеченный адмирал в Петербурге не задержался. По санному пути, накинув поверх адмиральского мундира просторный тулуп, поехал в Лодейное Поле, на Олонецкую верфь.

Апраксин стал не только адмиралом, «вышним командиром» Балтийского флота, но и президентом Адмиралтейства. Какие корабли находились на плаву, в строю, он знал, но хотелось посмотреть, пощупать те, что будут завтра. Смотрел вперед.

В Олонце адмирала принимал Салтыков. Вначале растерялся, опешил, увидев на Апраксине адмиральский мундир. В далекую глушь доходили кое-какие слухи, но никто не знал толком о переменах начальства.

Поздоровавшись, Апраксин сразу предупредил Фильку:

— Задай корму лошадям да попонкой прикрой, пущай остынут. В ночь по морозцу поедем на Сясь.

По перенятой от царя привычке Апраксин сразу направился к верфи. На стапелях высились скелеты трех фрегатов, одной шнявы. У пристани стояла во льду почти готовая четырнадцатипушечная шнява.

— Фрегат «Флигель» сам кумекал? — начал разговор Апраксин.

— Сие так, господин адмирал. Я же его и строил.

— Добрый корабль, слыхал я от государя. Дерев запасено на лето?

Салтыков немного замялся:

— Так вроде для обшивки, мачтовых поделок хватит, токмо вот дубовых кривулей в обрез, недостаток.

«Видать, самотеком дело поставлено, — мелькнуло у Апраксина, — надо бы сюда Верещагина вытребовать, он толковый по деревам».

— Слыхал я, капитан, што фрегаты по Ладоге туго идут?

— Сие верно. Шнявы кое-где тоже чиркают килем по отмелям, а вот «Олифант» пришлось поднимать плотами.

Апраксин невольно вспомнил мелководье на Воронеже в Таврове. «Верно толковал Петр Лексеич, в Олонце токмо фрегаты, а большие корабли навряд ли мочно стоить…»

К Сяси добрались берегом с провожатым. Лед на Ладоге потрескивал. В дороге Апраксин, завернувшись в тулуп, дремал, пока не добрались до места.

Сясьская верфь строила нынче только шлюпки, буера и другие небольшие суда. В свое время место для нее выбрали неудачное, низменное. Весной стапеля наполовину уходили под воду.

Теперь неподалеку, ниже по течению, строили другую верфь — Новую Ладогу. Плотники заканчивали укладывать широкий помост для закладки первого фрегата.

Здесь распоряжался Иван Татищев. Он, правда, верховодил Новгородским приказом, но прикипел к строительству судов, сам вычерчивал бригантины и строил их. Присмотревшись, Апраксин обнаружил в нем доброго знатока лесного хозяйства.

— Возьмись-ка, Иван Юрьевич, за дерева корабельные. Нехватка великая у нас дуба в Олонце, да и Кикину его недостает в Петербурге. Ты-то места, дубравы, ведаешь где?

Татищев согласился, но сразу предупредил:

— Дуба здесь добротного много не сыщешь, надобно к Волге ближе. Однако знаю, кое-где клинушками прорастает дубрава. На первое время хватит.

— И то добро, — согласился Апраксин, — а мы сие обмозгуем. Как ты верно толкуешь, не миновать посылать рубить дубравы на Волге. Еще сказывают, красная сосна под Казанью…

К Петербургу Апраксин подъезжал при сплошном грохоте ломающегося льда на Неве. В солнечный день на берегах реки виднелись небольшие кучки любопытных баб, ребятишек, наблюдавших за ледоходом. Разглядывали они и корабли, стоявшие цепочкой на двух-трех якорях. Но громадные торосы, а то и целые плавучие ледяные поля легко разворачивали суда во все стороны.

Недалеко от Адмиралтейства, на берегу стоял Крюйс и, размахивая руками, кричал что-то в рупор на стоявшую неподалеку от берега шняву «Мункер». Апраксин вылез из саней и отправил Фильку готовить обед в дом Меншикова, где он обосновался.

Увидев Апраксина, Крюйс вразвалочку направился к нему и, здороваясь, приложил руку к шляпе.

— Наум Сенявин бахвалится, не отдает второй якорь, — пояснил вице-адмирал. — Сорвет с якоря, поздно будет.

Апраксин оглянулся: совсем рядом высились три громадные сосны, руками не обхватишь.

— А ты посоветуй за сосны прихватить канатами. Так надежней.