Владимир Шатов - Ни шагу назад!

- Никогда трусом не был.

- Ты мне осточертел, как чирей на заднице. Можешь оставаться тут, если так боишься.

- После шахты я смерти больше не боюсь…

Лисинчук провёл по подбородку тыльной стороной ладони, его губы скривились в зловещей усмешке. Он первым вошёл в притихшую деревню.

- Никого нет? - готовые к любой неожиданности, бойцы обследовали первую избу.

Пустая, явно заброшенная. Казалось, жители ушли вдруг из деревни все вместе и разом. Большинство дверей распахнуты настежь. Всё выглядело очень странно и зловеще.

- Лисинчук был прав. - Пробурчал Зыкин. - Человек, лежавший на дороге, мёртв.

Гражданский. У него оказался пробит череп, на лице застыла гримаса ужаса. Поодаль валялись ещё двое убитых.

- Посмотрите там.

В крайней избе солдаты наткнулись на женщину, согнувшуюся над столом, будто она дремала. У неё была прострелена голова.

- Молодая.

Только они собирались повернуть назад, когда сержант вдруг толкнул командира локтем в сильном волнении:

- Посмотрите вон туда....

- Назад! - Лейтенант скомандовал хриплым шепотом. - Скорей в укрытие. За тот дом, давай!

Стало ясно, что немцы обнаружили группу и прятались за ближайшими избами. Без сомнения, такая же группа разведчиков. Осторожно, сантиметр за сантиметром, Лисинчук выдвинул вперёд свой пулемёт. Тут в дверях крайней хаты неожиданно появились Зыкин и молоденький Серёжка Крымов, студент из Казани.

- Берегись! - крикнул им Павел. - Скорей сюда!

Москвич настолько опешил, что на мгновение замешкался, но Крымов мгновенно оценил ситуацию и бросился на землю, увлекая за собой напарника. Пули, очевидно выпущенные из автоматов, градом застучали по стене.

- Да сколько же их, - охнул командир взвода, - сыплют, как горохом…

Извиваясь, как куница Серёжка добрался до них, но прежде чем Зыкин достиг укрытия, он скрючился от боли и с воплем схватился за ногу:

- Попали сволочи.

Лисинчук с быстротой молнии подскочил к нему, обхватил рукой и поволок, в то время как пули бесконечным потоком били об стену и со свистом проносились над головой.

- Тяжёлый ты Зыкин! - отдышавшись, укорил его Павел. - Будто смену в забое отпахал, пока дотащил...

Он вытер мокрый лоб и разрезал брючину на ноге раненого, затем надорвал подштанники. Рана выглядела ужасно, пуля разворотила бедро. Снег моментально окрасился в красный цвет. Спасатель спокойно перевязал Зыкина, который ревел от боли, его лицо исказила гримаса боли.

- Ну и переделка, - выдохнул он.

Слава богу, к нему вернулось присутствие духа. Коренной житель Донбасса продолжал свою работу, только ухмыляясь, когда язык Зыкина выходил из-под контроля. После перевязки Павел сноровисто подготовил свой пулемёт и был готов открыть огонь.

- Погоди! - остановил его жестом лейтенант. - Может быть, не стоит им прямо сейчас показывать, что у нас есть пулемёт?

Гитлеровцы рассредоточились, окружая их большой дугой. Они намеревались зайти во фланг, поэтому положение с каждой минутой становилось всё более безнадежным. Русские солдаты сбились в кучу, а слабое огневое прикрытие не давало им шанса вырваться.

- Крымов, - приказал Кошевой. - Надень свою каску на палку и высунь её из-за угла.

- Есть!

Сергей так и сделал, тут же за вспышкой последовал целый град выстрелов. Теперь пули со свистом пролетали сбоку, прямо возле уха.

- Если так будет продолжаться, они возьмут нас в перекрёстный огонь.

Михаил Кошевой перекинулся парой слов с сержантом Лисинчуком. Затем он повернулся к Серёжке:

- Слушай внимательно. Мы втроём попытаемся обойти «гансов». Ты будешь нас прикрывать огнём пулемёта.

- Можно мне с вами?

- Нет! – отрезал лейтенант. - Там может быть придётся схватится в рукопашную… От тебя здесь больше пользы будет.

- Ясно!

- Если план удастся, мы сможем погнать их прямо к тебе в руки. Но, ради бога, умудритесь не стрелять по своим!

- Буду стараться…

Лисинчук собрал все ручные гранаты, поделил их с лейтенантом и последним, оставшимся в живых бойцом. Крымов взял на прицел те точки, где, как полагал, должен был находиться противник.

- Готовы? - спросил лейтенант.

- Так точно.

- Главное не бояться ребята…

Лисинчук вдруг преобразился. Его голос звучал твердо и чётко, он перестал сутулиться. Презрительная гримаса исчезла с его губ. Лейтенант давал последние указания:

- Ладно, пошли! Ведём непрерывный огонь...

- Ура!

Начался оглушительный грохот. Крымов за пять минут израсходовал два пулемётных диска без единой осечки. Зыкин поднимал голову ровно настолько, чтобы палить из карабина как ненормальный. Он орал во весь голос: