Николай Данилов - Кордон

Цыкнут на такого матроса моряки:

— Побойся, Игнат, Бога! Кого осуждаешь? Служителя божьего! Грех такое, Матренин, даже в мыслях держать.

А Игнат, терзаясь сомнениями, знай гнет свое:

— Откуда священнику известно что там будет? Никто ведь с того света не возвращался…

Матросы — народ суеверный. Морякам «Авроры», наверное, никогда не забыть казуса, который произошел на фрегате вскоре после того, как он, оставив перуанский берег, приблизился к экватору.

После мучительной болезни живота (трое суток человек со стоном катался по палубе, хватаясь за правый бок) умер марсовый Иван Огурцов. На смертном одре покойник пролежал с утра до обеда следующего дня. По христианскому обычаю нельзя хоронить человека, не отпев его по-церковному. Когда отец Иона появился в церквушке с кадилом в руке, в маленьком душном помещении остро запахло дымом и ладаном. Потный и красный иеромонах встал около смертного одра. Певчие матросы с готовностью полуоткрыли рты, чтобы затянуть над покойным псалом. Сейчас священник взмахнет кадилом и загудит густым басом: «Мир праху раба божьего Ивана…»

Но все произошло иначе. В напряженной тишине над одром раздался выстрел, покойник дернулся и, чуть приподнявшись, снова застыл. Никто не шелохнулся… Из-под ног полного певчего бесшумно побежал по полу подленько желтый ручеек. Минутное оцепенение, и поднялась суматоха. Матросы, валя друг друга, дружно ринулись к выходу. Отец Иона, не бросая кадило, выехал из церквушки на ком-то верхом…

Неловко потом чувствовали себя моряки друг перед другом — испугались покойника! Один иеромонах остался верен себе: он утверждал, что цеплялся за матросов, чтобы удержать их от постыдного страха. А ведь ничего не случилось сверхестественного, не было никакого чуда. Покойник Иван Огурцов из пистолета не стрелял и сам не делал попыток подняться. Так что же все-таки произошло? Доктор Вильчковский причину панического бегства из церквушки назвал плодом дремучего невежества людей. Он внес в это дело полную ясность: от жары у покойника вздулся, а потом лопнул мочевой пузырь…

Святому писанию Игнат Матренин тоже не очень верил: и его, мол, сочиняли смертные. Таких моряков, сомневающихся в правоте святого писания, на фрегате единицы, раз-два и обчелся. С ними, богохульниками, не спорят, на них цыкают, их сторонятся, а кто-то о вредных мыслях сослуживцев тайно доносит начальству. А оно, строгое и справедливое, не ослушается святого отца, не оставит важный донос без внимания. Глядишь, и позаботились о грешной душе матроса — назначили для «исправления образа мыслей» на самые трудные работы. А если человек и после этого не поймет своих заблуждений, при удобном случае спишут с корабля и отправят в арестантскую роту…

Силен духом, влиятелен на фрегате священнослужитель Иона. Даже сам Изыльметьев без согласия иеромонаха не решится ни в какой день перенести или отменить часы, отведенные под богослужение. Оно из всех з^анятий на корабле по словесности считается самым важным. Никакие науки не влияют так на душу матроса, как святое писание, умело подаваемое опытным богослужителем.

Отец Иона желает матросам только добра. Иеромонах знает, что в человеческих душах никогда не исчезнет желание к исповеди. Кто еще, как не он, утешает земных грешных, вселяет в них веру в прекрасное будущее на том ~вете? А без цели и надежды человеку на земле жить тяжко. Вот и теперь, когда на фрегате валом валятся люди от болезней, иеромонах сам взялся исцелять их от недугов.

— Не слова, а медикаменты сейчас нужны людям, — запальчиво сказал духовному отцу доктор Вильчковский. — Не помешало бы питание больным улучшить.

Иеромонах возразил:

— Тебе, сын мой, люди доверяют свое немощное тело, а мне — душу. Разница в оном есть превеликая…

С иконой Николая Угодника — извечного покровителя русских моряков — священник обходит больных. Нет, икону в руках держит не он — она, массивная, обрамленная благородным металлом, для длительной переноски тяжеловата, — ее носит причетник. Отец Иона говорит больным утешительные слова, после которых они целуют всеисцеляющую и^ону. Она освобождает людей от любых недугов: от скорбута и тифа, от лихорадки и кровавого поноса, от головной и зубной боли. Не сразу, разумеется, человек вылечивается. Как скоро наступит выздоровление, зависит от самого больного. Если он искренне верит

в чудодейственную силу святой иконы, целует ее с пристрастием, возлагая надежды на Бога, Николай Угодник поможет ему скорее подняться на ноги. А коль занемогший, прикасаясь губами к святому образу, усомнится в своем исцелении, пусть пеняет на себя — такому человеку ни отец Иона, ни сам Бог-исцелитель не помощники;