Вячеслав Пальман - Восточный кордон

Жизнь не очень баловала Вячеслава Пальмана. Он начал работать в возрасте четырнадцати лет, и обстоятельства жизни подчас слагались для него трудно.

Но где бы он ни был, в какие бы условия ни попадал, ему неизменно светила, если можно так выразиться, звезда его призвания, его профессии, его дела, которому он посвятил свою жизнь.

Эти деловые его способности оказывались каждый раз до крайности необходимыми в любых областях, будь то родная рязанская сторона, Дальний Восток, суровая Колыма или, напротив, благодатная, полная жаркого солнца Кубань.

Вячеслав Иванович Пальман — агроном. И на земле нет места, где бы не требовалась эта профессия, эта специальность, это умение выращивать плоды, добывать для людей пропитание и дарить людям радость от непосредственного общения с природой, с её лесами и реками и с населяющим её животным миром.

Читать его книги интересно. В них постоянно присутствует драгоценное качество — достоверность. А ощущение подлинности ведь всегда пленяет читателя.

Он родился в Центральной России, под Рязанью, но объехал чуть ли не всю нашу великолепную и, в истинном смысле, необъятную страну. И продолжает ездить. И пишет не только о том, что наблюдал, о чем узнал, услышал, но чаще всего о том, что испытал, пережил сам, в чем лично участвовал.

Его книги издавались не только у нас, но и в других странах. И они, эти книги, открывают как зарубежному читателю, так и нам, соотечественникам автора, все новые черты удивительной нашей земли.

«За линией Габерландта», «Твой след на земле», «Песни чёрного дрозда» да, впрочем, и другие вещи Вячеслава Пальмана — это книги, о которых пожилые люди нравоучительно могут сказать, что они полезны для молодёжи. Мне хотелось бы тут подчеркнуть лишний раз, что они не только полезны, но и — что особенно важно — интересны. И не только для молодёжи, но и для людей пожилых и поживших, любящих свою родину и желающих лучше познать её.

Книги Вячеслава Пальмана пробуждают в читателе раньше всего добрые чувства и пристальный интерес к окружающему нас миру. Читаем ли мы о замечательном селекционере Пустовойте или о самоотверженных охранителях природы, нас не покидает вера в могущество человека, в неистребимость его нравственной энергии, преобразующей землю.

И в этом плане книги Вячеслава Пальмана не только справедливо соседствуют на книжной полке с произведениями Джека Лондона и Михаила Пришвина, Сетона-Томпсона и Фенимора Купера, но и находятся в прямом родстве, продолжая благородную традицию поэтического прославления природы и основ человеческого бытия.

Москва, 1975 г .

Павел Нилин

Туман рождался из пустоты, даже на открытых и чистых местах. Каменную ложбину, где пять минут назад просматривалась каждая плитка сланца, вдруг быстро затягивало серым облачком с бесформенными краями, оно на глазах густело и, заполнив впадину, растекалось во все стороны. Среди задумчивых, ко сну отходящих берёзок тоже появились серые клочья; повисев над травой и как будто собравшись с силами, туман медленно и важно переливался вниз по луговому склону.

Туман безмолвно и быстро заволакивал высокогорье, грустно притихшее после захода солнца. Серая мгла закрывала ландшафты, вечерние горы тускнели, расплывались, леса, вершины и ближний луг на глазах делались призрачными и нереальными.

Самур все чаще подымал голову и беспокойно принюхивался к повлажневшему воздуху. Не в силах больше лежать, он поднялся и, разминая спину, изогнулся, едва не дотронувшись животом до нагретых за день камней. Сделав пробежку, пёс вернулся и сел, твёрдо поставив сильные передние лапы.

Поток воздуха шёл снизу, из лесов; он набегал на травянистое высокогорье и приносил запах сырости, тлена и горьковатых желудей. Временами набрасывало сверху, и тогда влажный нос Самура улавливал аромат сухих цветов, нагретого за день камня и слабый дух овчарни. Этот запах особенно волновал его, память о прошлом была ещё живой. Боевой трепет охватывал сторожевого пса. Он нервно зевал, открывая чёрную, клыкастую пасть.