Вячеслав Пальман - Кратер Эршота. Фантастический роман

— А теперь дай мне ружьё и смотри… Борис взял двустволку из рук смущённого Пети и ловко вскинул её к плечу.

— Бросай! — крикнул Борис.

Черепок взлетел в воздух и блеснул глазурью на солнце. Раздался выстрел — черепок разлетелся на мелкие куски.

— Видал? Вот как надо! В тайге некогда раздумывать. Охотник бьёт птицу влёт и с ходу. Одна секунда может решить все. Будешь раздумывать да водить стволами — тогда плохо твоё дело… Знаешь быстроту полёта дикой утки?

— Кажется, сто километров…

— Вот именно «кажется». До двухсот!.. Не всякий самолёт догонит. А ну, пробуй…

Петя перезарядил ружьё и поднял стволы.

— Раз, два, три! — крикнул Борис, и второй черепок взвился вверх.

Петя весь сжался и, ведя стволами вслед черепку, рывком надавил спуск. Выстрел! Дробь шурша зацепила черепок уже при падении. Стрелок покраснел.

Борис досадливо крякнул.

— Опять опоздал! Правда, это уже получше, но ещё далеко не то, что нужно. Больше подвижности, Петька! И вообще — больше уверенности. Нельзя быть нерешительным! Верь в себя! Не вышло раз, пробуй в другой. Если опять не так, ещё раз действуй, пока не добьёшься своего. Упрямства в тебе маловато, Петька.

— Давай ещё раз попробуем. А ну, подкинь…

— Нет уж, хватит на сегодня. Патроны все вышли. Да и домой пора.

И они пошли от речки медленным шагом людей, окончивших трудную работу.

Улицы молодого города начинались у подножия покатого склона горбатой сопки, от маленькой говорливой речки Хамаданки, по имени которой назывался и город. Он вырос за какие-нибудь десять — двенадцать лет и теперь носил высокое и обязывающее имя города не зря. Тут и там подымались заводские трубы; со стороны бухты, где раскинулись портовые строения, часто доносились волнующие басовитые гудки морских пароходов. Ровные улицы были застроены красивыми каменными домами, окрашенными в белые и сероватые тона, под стать северному небу и серым гранитным скалам, нависшим над южной частью города, где начинался суровый массив Ак-Чекана.

Если чем и уступал Хамадан другим, более старым городам востока нашей страны, так это отсутствием зелени. Не получалось тут с озеленением. Каждый год жители сажали на улицах и скверах сотни деревьев, окружали их самым любовным вниманием, а вот не хотели приживаться в городе деревья! И чего им не хватало? Растут же лиственницы и даже берёзки на площадке городского парка. И довольно высокие. Говорят, там когда-то был густой таёжный лес, но теперь этот чудом уцелевший кусочек леса — единственное зеленое пятно на строгом фоне северного приморского города.

Юноши шли вверх по Шоссейной улице к дому Усковых и продолжали свой разговор.

— Мало научиться бить верно в цель, — сказал Борис. — В походе все нужно: ты и радист, ты и охотник, ты и рыболов, ты и повар и ездовой, и даже брюки починить умей.

— Ну уж, и брюки… — Петя недоверчиво посмотрел на старшего товарища.

— Бывает всякое… Ещё когда я был на первом курсе, послали нас на практику в поисковую партию, под Большой Невер. Я тогда рассуждал, как ты сейчас. Вот и хлебнул… Однажды ехали мы верхами. Ну, сам понимаешь, — чаща, тайга. Зазевался, сучок поддел меня за карман и выбросил из седла. Спасибо, лошадь умная попалась, сразу остановилась. Всем было смешно. А мне и обидно и стыдно; ни иголки, ни нитки, а брюки от кармана до коленки — как ножницами… Сел в седло, одной рукой держусь за повод, другой — за остатки брюк. А они расползаются…

— Слушай, Борис, — заговорил вдруг Петя, почему-то понизив голос. — А вдруг дядя Вася откажет? Вы уедете, а я останусь…

Борис молчал.

— Он так странно мне ответил, — продолжал Петя, — не отказал, но и не обнадёжил. Когда я передал ему письмо от мамы, он прочитал и почему-то вздохнул. А потом спрашивает: «Не боишься? В походе трудно».