С воинскими почестями похоронены русские, камчадалы, англичане, французы, сняты грехи со всех душ покойных церковным служением. На площади, обильно по литой кровью, выросли два кургана одинаковой величины, незабвенная память событий 24 августа 1854 года.
Когда петропавловцы с поникшими головами расходились по домам и службам, пароход «Вираго» возвращался с похоронной процессии из Тарьииской бухты. Защитники порта и завоеватели, пожавшие горькие плоды минувшего сражения, одновременно проводили в последний путь еще вчера живущих молодых и вполне здоровых людей.
Мертвые сраму не имут. Живые в ответе за все.
Раннее утро 27 августа. Неприятель после недолгого затишья зашевелился. Вчера и позавчера он усиленно чинил корабли. Двое суток, днем и ночью, над Авачинской губой скрежетало железо, без устали ухали кувалды, не выпускались из рук топоры, пилы, молотки; как пауки
в паутине, копошились в такелаже матросы. Все парусники стояли на прежних местах, и только пароход с катерами на буксире несколько раз делал вынужденные рейсы до восточного берега Тарьинской бухты и обратно: подвозил адмиралу Дэвиду Прайсу неподвижное пополнение. Там английские и французские моряки давали прощальные салюты над свежими рвами — братскими могилами сослуживцев, обретших вечный покой вдали от берегов Тем зы и Сены. Так было вчера и позавчера. Сегодня же не приятель готовился сняться с якорей всей эскадрой.
Петропавловцы, тоже не сидевшие это время сложа руки, были готовы к сражению. Их позиция, как и расположение противника, напоминала утро 20 августа.
Завойко перенес свой командный пункт от порохового погреба на Сигнальную сопку. Над аванпостом вновь развевался Российский флаг. На расчищенных площадках недавно разрушенных батарей южного мыса горбатого полуострова и межсопочного перешейка установлены корабельные орудия. В полную боевую готовность приведены Кошенная и Красноярская батареи. В отличие от минувшего сражения тут наметились изменения: позади обоих оборонных пунктов вновь задышали жаром калильные печи. Ввести их непременно в действие распорядился накануне сам губернатор. «Это наш немалый боевой резерв, — сказал он. — Беспечно отказаться от него в разгар сражения— неоправданная оплошность. Приказываю впредь использовать жаровни со всей разумностью». Артиллеристы приказ генерала восприняли безропотно. Нет, слов, палить огненными ядрами дело канительное, сложное и небезопасное. Но если приноровиться к стрельбе, не суетиться и не т. оропиться, а обращаться с раскаленным металлом осторожно и хладнокровно, то можно вполне избавиться от ожогов. О несомненной поль зе стрельбы огненными ядрами и говорить не приходится. Не зря же люди изобрели калильные печи и давно применяют их в крепостях и на военных судах. Одно дело, когда по кораблям бьют холодным чугуном, и совершенно другое, если в них летят раскаленные шары. При попадании в цель они воспламеняют деревянные надстройки, поджигают такелаж, в огромные факелы превращают паруса, наносят тяжелые ожогй людям.
Артиллеристы батарей с калильными печами, зная, как мал у них запас зарядов, надеялись редкими, но меткими выстрелами создать на судах пожары, которые отвлекут
у неприятеля силы, а может, создадут и панику. Теперь, после недолгих примерных навыков в обращении с рае каленным металлом, артиллеристы уже жалели, что командиры в минувшем сражении не были настойчивы и не приказали продолжать пальбу огенными зарядами. Если бы 24 августа удалось поджечь одно, другое, возможно, и третье судно, тогда неприятель мог и не высадиться на Никольской сопке — его силы были бы отвлечены на тушение пожаров. Вот какую неоценимую услугу можно ожидать от калильных печей при умелом применении. Но, как понимали артиллеристы Красного Яра и Кошечной косы, еще не все потеряно. Неприятельским стан готовится сняться со стоянки. На кораблях устанавливают паруса, поднимают якоря.
На межсопочном перешейке, словно не было тут двое суток назад кромешного ада, прислуг;! пяти корабель ных орудий примеряется к стрельбе. Люди батареи, получившей название Смертельной, намерены иод командой лейтенанта-авроровца Евграфа Лнкудипона драться также самоотверженно, как сражались артиллеристы Александра Максутова.
Приозерная площадь, изменившись внешне — на ней появились два кургана, — по-прежнему оставалась для петропавловцев слабым местом обороны. Шестая и седьмая батареи, приведенные в порядок, готовились к отраже-дию десанта.
Читать дальше