Виктор Ротов - Заговор в золотой преисподней, или руководство к Действию (Историко-аналитический роман-документ)

Исходя из этой «железной» логики, подтвержденной многократно жизнью, за внешним ослепительным блеском времяпрепровождения царей, королей и императоров подчас кроются мелкие делишки, юдоль человеческая. Так было и при сказочно пышном дворе последнего русского императора. За блеском и великолепием Зимнего дворца и Царского Села, под золотом высочайших мундиров, за велеречивыми приветствиями и здравицами, за утонченными, изысканно вежливыми разговорами таились обыкновенные человеческие чувства и страсти. Это особенно наглядно, когда коснешься любовных историй владык и царедворцев. На этом острие человеческих взаимоотношений просматриваются такие нюансы, которые слепят глаза, а подчас вызывают отвращение.

Анна Вырубова, урожденная Танеева, будучи шестнадцатилетней девочкой, влюбилась в князя Владимира Николаевича Орлова.

Генерал — майор свиты Ея Величества, заведующий походной канцелярией Николая Второго. Известно, как переживает свои чувства девочка в этом возрасте: она млеет от счастья и не понимает, что с нею происходит. То же случилось с Вырубовой. Она его любила, а он ее не замечал. А вскоре женился на графине Стенбок — Фермор, которая вскоре умерла. Орлов овдовел, и судьбе угодно было снова свести их — его и Анну Вырубову (Танееву). Случилось это на балу при дворе. К тому времени Анна была уже взрослой девушкой на выданье. Счастье шло в руки. Но вдруг на Орлова обратила свое благосклонное внимание сама Императрица, все еще томившаяся ожиданием настоящей любви. С мужем у нее сложились весьма прохладные отношения по причине его увлечения знаменитой танцовщицей пани Ксешинской.

Назло неверному супругу Александра Федоровна позволила себе тоже увлечься. И безоглядно пустилась в любовное приключение.

То, что Орлов встречался с фрейлиной Вырубовой, — ее ничуть не смущало. Наоборот, это создавало некую ширму, за которой можно бь1ло прятать свой грех. Кроме того, она уже знала ничем необоримую верность себе первой своей фрейлины и могла целиком на нее положиться. Конечно ею двигал обыкновенный эгоизм владычицы. Бесцеремонно отодвинув молодую соперницу в сторону, она велела ей выйти, замуж за Вырубова, старшего лейтенанта, делопроизводителя морской походной канцелярии. Девушка вынуждена была повиноваться, ибо в противном случае могла навлечь на себя немилость. Богобоязненная эластичная душа ее покорилась судьбе. Она пошла замуж за Вырубова, хотя и не любила его. Она по — прежнему любила Орлова. (Она всю жизнь любила его одного. И всю жизнь оставалась девственно чистой перед ним).

Дом замужней Вырубовой стал местом свиданий императрицы и Орлова, которого она нежно нарекла Соловушкой. Можно себе представить, какие муки при этом переносила Анна. Но… Долг, верность императрице для фрейлины, очевидно, были превыше всего.

Муж Вырубовой оказался ревнивым, и это никого не удивляло при тех слухах, которые ходили тогда при дворе. И при том, что она так и не стала близкой мужу. Поговаривали, что у них что‑то было с Николаем. И еще Вырубов знал, Анна не скрывала от него, что она любит своего Орлова, несмотря ни на что. Он даже считал, что она тайком встречается с ним. Но в это трудно поверить, потому что Орлов уже принадлежал императрице. А Вырубова действительно была преданна своей патронессе. Она отлично понимала, что императрица «в любви может быть страшнее, чем в гневе». С этим не шутят.

И тем не менее именно Соловушка стал причиной расторжения брака с Вырубовым.

«Было 11 часов вечера, — пишет Вырубова (если это она пишет. — В. Р.), когда Мамина карета только отъехала. Соловушка обыкновенно уходил через балкон минут десять спустя и шел по направлению к гимназии.

В этот вечер Мама была особенно жестока ко мне: я должна была охранять любовь того, кто меня когда‑то любил… Я отпустила Зину (горничная Вырубовой. — В. Р.) и Берчика (лакей) и сидела одна. Вдруг — звонок. Я узнала звонок мужа. Я крикнула Соловушке, он мог еще выпрыгнуть в окно. На столе остались его перчатка и хлыст. Муж вошел и нервно и быстро прошел к себе. Потом вернулся. Увидел перчатку и хлыст. И вскипел:

— Чья это перчатка? Чей хлыст?

Я молчала.

— Здесь был Орлов?

— Да, был.

— Б…! — крикнул он и дал мне пощечину.

Я хотела что‑то сказать, но он так толкнул меня, что я ударилась о выступ печки. На мой крик прибежала Зина.

Что я могла сказать моему мужу? Могла ли выдать ту, для которой приходил Соловушка? Могла ли простить пощечину, которой не заслужила? Могла ли я жить с человеком, которого не любила и который меня оскорбил?