Нил Стивенсон - Смешенье

Когда через три дня ветер стих, стало ясно, что их снесло при отданных якорях. Впрочем, опасность кораблю не грозила, поскольку залив, начинавшийся от Золотых Ворот, был огромен. Южная его часть уходила на юг сколько хватал глаз; зелёные, в бурых осенних подпалинах холмы по берегам таяли на горизонте. Команда «Минервы» взялась за поедание Калифорнии. Начали с водорослей и двинулись по крабовым отмелям и устричным галькам, вгрызаясь в прибрежную полосу и уничтожая местных зверей и птиц. Провиантские экспедиции одна за другой отправлялись к берегу в баркасе. Половина участников стояла с мушкетами и саблями наготове, пока другая половина добывала еду. В зарослях обитали негостеприимные индейцы; где именно — пришлось выяснять методом проб и ошибок. Опаснее всего были первые пять минут после высадки, когда люди, четыре месяца не ступавшие на твёрдую землю, стояли в растерянности, оглушённые щебетом птиц, гудением насекомых, шумом листвы. Пользуясь сравнением Эдмунда де Ата, «как если бы несмысленный младенец только что из материнского лона внезапно оказался в фантастическом мире».

Елизавета де Обрегон вышла из каюты впервые с тех пор, как Джек её туда внёс, вымокшую и продрогшую, наутро после гибели галеона. Эдмунд де Ат вывел больную прогуляться по палубе. Джек, лежавший на койке прямо под ними, услышал обрывок разговора.

— Смотрите, впечатление такое, будто залив простирается бесконечно. Немудрено, что Калифорнию считали островом.

— Если не ошибаюсь, именно ваш супруг доказал ошибочность этих воззрений?

— Вы чересчур льстивы даже для иезуита, отец Эдмунд.

— Я, простите, сударыня, янсенист.

— Да, я хотела сказать, янсениста. Разум мой временами мутится, и я не всегда отличаю сон от яви.

— Мыс к югу от Ворот так и просится, чтобы на нём возвели город, — сказал Эдмунд де Ат. — Залив, охраняемый пушками, станет испанским озером, а по берегам его вырастут миссии, чтобы обратить в истинную веру всех здешних индейцев.

— Америка обширна, в ней много хороших мест, — возразила Елизавета де Обрегон.

— Знаю, но только взгляните на этот мыс! Он словно создан для города!

Голоса удалились, и больше Джек ничего не разобрал. Оно и к лучшему. От таких-то обходительных разговоров он был счастливо избавлен с тех самых пор, как покинул христианский мир, и сейчас один их звук пробудил в нём старое желание вскочить и выкинуть обоих собеседников за борт.

На калифорнийских фруктах и зелени Елизавета де Обрегон быстро набиралась сил. Она стала чаще выходить на палубу и даже иногда обедала со всеми в кают-компании.

Джек пересказал товарищам то, что о ней знал. Через два дня, за обедом, Мойше повернулся к Елизавете де Обрегон и заметил:

— Залив расположен столь благоприятным образом, что, вероятно, привлечёт глупцов со всего мира… убеждён, в ближайшие годы русские выстроят здесь форт!

Эдмунд де Ат побагровел и начал жевать медленнее. Елизавета с улыбкой спросила Мойше:

— Не объясните ли, почему строить здесь форт — глупость?

— Ах, сударыня, не буду утомлять вас каббалистикой…

— Напротив, сударь, в моём роду было много маранов, и я люблю послушать талмудическую премудрость.

— Сударыня, мы почти на сорока градусах северной широты. Золотые лучи Солнца и серебряные — Луны падают здесь косо, а не отвесно. Мудрецам-каббалистам ещё со времён Первого Храма ведомо, что лучи планет, соединяясь со стихиями земли и воды, порождают в недрах различные металлы: золото, серебро, медь, меркурий и прочая. От солнечных лучей родится золото, от лунных — серебро и так далее, и так далее. Отсюда естественным образом вытекает, что золото и серебро в наибольшем изобилии можно сыскать именно на экваторе.

— Алхимики христианского мира либо позаимствовали это знание у каббалистов, либо открыли его заново, — сказала Елизавета.

— Как вам известно, великие столицы Андалусии, Кордова и Толедо, были плавильными тиглями, в которых учёные мужи христианского мира, дар Аль-Ислама и диаспоры сплавляли воедино свои познания…

— Мне казалось, назначение тигля — очищать, а не смешивать, — вставил Эдмунд де Ат и тут же сделал ангельское лицо.

— Не будем отвлекаться на алхимический спор, — сказал Мойше. — Наша собеседница говорит, что испанским мудрецам ведома природа астрологических эманаций. И даже недоумок, глядя на карту, сообразит, что светлейший испанский монарх знает свойства светил: Империя всегда мудро распространялась вдоль равноденственного круга, утверждая колонии в золотоносном поясе, где лучи Солнца и Луны падают почти отвесно. Оставьте Калифорнию и Аляску русским варварам, ибо там никогда не найдут золота!