Сергей Смирнов - Султан Юсуф и его крестоносцы

Напомню, что за тот год, пока Салах ад-Дин находился в Египте, на Востоке произошло еще немало событий. После кончины Нур ад-Дина осмелел его северный сосед, султан сельджуков Рума. Он двинулся на империю Мануила Комнина и нанес ему жестокое поражение, которое, конечно же, ослабило союзнические связи Византии с Иерусалимским королевством. Да и в самом королевстве происходило некоторое смущение. Достигнув шестнадцатилетнего возраста король Бальдуэн по праву отказался от регенства, но проказа, этот страшный зверь, пожирала его плоть, и все понимали, что королевство может перейти в руки лишь того счастливчика, который получит руку сестры Бальдуэна, Сибиллы. Был найден достойный наследник трона — храбрый, красивый и благородный Гвильельмо по прозвищу Длинный Меч, кузен императора Фридриха Барбароссы и Людовика Французского. Однако не успели иерусалимские франки вздохнуть с облегчением, как этот лучший из лучших, едва став мужем Сибиллы, подхватил малярию и, промучившись на одре несколько месяцев, испустил дух. Вдова же, едва познав супружество, в положенный срок разродилась младенцем мужеского пола. Но без регенства, то есть без новых интриг и заговоров, снова было не обойтись. Тогда Бальдуэн вновь направил послов в Европу на поиски очередного достойного супруга для своей сестры, а заодно и с новой просьбой о помощи в неизбежной войне против нового повелителя Востока — султана Египта и Сирии Салах ад-Дина ибн Айюба.

Хотя христианские короли Генрих и Людовик «приняли крест», но они слишком не доверяли друг другу и по этой причине каждый из них опасался двинуться с места. В месяце сентябре года 1177-го по вашему, христианскому, летоисчислению, в Палестину из Европы прибыл со своим войском только один знатный крестоносец. То был Филипп, граф Фландрский. Король Бальдуэн предложил ему регенство на том условии, если граф двинется на Египет. Греческий император Мануил, несмотря на тяжелое поражение от румского султана, предложил для этого свой флот, не пострадавший в той войне, и даже успел направить его в Акру. Император очень надеялся, что за эту услугу франки помогут ему одолеть сельджуков. Однако натура Филиппа Фландрского оказалась хрупким сплавом чрезмерной гордости и осторожности. Он заявил, что прибыл на Святую Землю только смиренным паломником и сватом, ибо желает выдать замуж иерусалимских принцесс Сибиллу и Изабеллу, которые приходились ему кузинами, за сыновей своего любимого вассала Робера де Бетюна. Это довольно нахальное сватовство оскорбило иерусалимский Двор. Император Мануил тоже оскорбился, узнав, что франк не желает ни в чем «быть обязанным грекам-схизматикам», и забрал свой флот из Акры.

Наконец граф Фландрский образумился и понял, что, как говорится, нарубил дров. Он решил исправиться, отправился в Триполи и принял предложение графа Раймонда отбить у мусульман крепость Хаму. Этот поход не удался, поскольку Тураншах вовремя получил известие о замыслах франков и немедленно направил к Хаме свою отборную конницу.

Франки повернули коней. Тогда граф Филипп поразмыслил и решил попытать счастье в союзе с правителем Антиохии, чтобы захватить хоть какой-нибудь захудалый городок на землях Ислама. И вот вместе с князем Боэмундом Антиохийским он подступил к Хариму и начал осаду. Харим, надо заметить, принадлежал раньше Гюмуштекину, который, на радость султану Салах ад-Дину, к тому дню уже разделил судьбу коварного Шавара. Гюмуштекин после ухода султана от стен Халеба чересчур вознесся, считая, что Зенгид ас-Салих обязан ему жизнью и властью, а в итоге сам потерял голову — сначала в переносном, а потом и в прямом смысле. «Этот турок должен быть мне благодарным, — узнав о казни своего лютого недруга, заметил султан аль-Фадилю. — Можно считать, что он жил за мой счет, пока я осаждал Халеб.»

Так вот, гарнизон Харима в ответ а смерть своего господина поднял мятеж против ас-Салиха. Этим-то и решили воспользоваться франки, посчитав Харим легкой добычей. Но и тут они просчитались. Бывшие слуги Гюмуштекина, увидев со стен врагов гораздо более близких, сразу прекратили бунт и послали к ас-Салиху за помощью.

Не успели франки толком начать осаду, как ас-Салих откликнулся. Самым удивительным было то, что он не отправил подкрепления мусульманам Харима, в одночасье поклявшимся ему в верности, а послал только одного гонца и то не к осажденным, а к осаждавшим!

Из послания ас-Салиха князь Боэмунд узнал, что «у Халеба и Антиохии есть один большой общий враг, имя коему Салах ад-Дин» и что теперь султан Египта с огромным войском уже подступил к пределам Сирии.