Сергей Смирнов - Султан Юсуф и его крестоносцы

— Тогда, дядя, и ты оставь меня. Оставь одного, — раздраженно потребовал султан и также сделал знак своим стражникам, что сменили прежних, усыпленных демонами. — Уходите и вы. От вас этой ночью не будет толку.

Телохранители испуганно посмотрели сначала на повелителя, а потом на старшего в его роду.

— Юсуф, к чему искушать судьбу? — попытался охладить своего, обычно такого осмотрительного племянника Шихаб ад-Дин.

— Все в руках Всемогущего Аллаха, — отрезал султан. — Аллах хранит меня, и ты прав: не следует искушать судьбу. Один я в полной безопасности, пока у Синана есть терпение дожидаться моего ответа.

На это эмир Шихаб ад-Дину ничего не мог возразить. Ему пришлось подчиниться и покинуть шатер.

Когда полог замер, Салах ад-Дин подвинул к себе один из светильников и вновь, как уже делал раньше, вытянул вперед правую руку, крепко сжал ее в кулак, а потом широко раскрыл ладонь над самым острием огонька.

Только очень острый глаз соглядатая мог приметить, что рука дрожит чуть сильнее, чем само пламя.

— Ты прав, отец, — почти неслышно, скорее в мыслях, чем вслух, прошептал султан. — Страх наполняет силой мою смелость. Страх заставляет меня нападать на врага меньшинством и надеяться на милость Аллаха больше, чем на силу оружия. Страх заставляет меня блюсти закон чести больше, чем закон силы. Всевышний одарил меня страхом больше, чем моих братьев. Все это — военная хитрость… Настоящая военная хитрость.

Подув на ладонь, султан позвал к себе лекаря.

— Ты разбираешься в ядах? — спросил он его.

— Конечно, господин, — ответил лекарь, широко раскрыв глаза.

— Успеешь приготовить к утру очень сильный яд, который растворяется в вине и может убить человека в несколько мгновений? — был новый вопрос султана. — У тебя найдутся нужные вещества.

На лице у лекаря заблестели крупные капли пота.

— Если господин велит… — пробормотал он.

— Велю, — кивнул Салах ад-Дин а потом отдал еще одно повеление: прямо среди ночи по всему стану было несколько раз громогласно объявлено, что султан отправляет к Старцу Горы своего посла и ожидает, что посол будет встречен на первом же северном перевале, как только на востоке появится солнце.

У Синана и вправду был очень хороший слух. Посол был встречен в надлежащее время и в надлежащем месте.

На исходе дня султан завершил молитву и призвал к себе в шатер племянника, Изз ад-Дина. Телохранители были высланы из шатра, и султан поменялся с родичем одеждами.

— Да хранит тебя Аллах, великий султан! — только и мог напутствовать повелителя Изз ад-Дин, которому султан приказал тихо сидеть в шатре и не покидать его ни при каких обстоятельствах вплоть до своего возвращения.

— В этой ночи нет никакого света, кроме милости Аллаха! — тихо ответил ему Салах ад-Дин и осторожно, прямо как настоящий ассасин, выскользнул из шатра.

На краю стана его ожидал конь и десять курдов-телохранителей, оберегавших своего господина еще на стенах Бильбайса. Проводником же оказался один из воинов султана. Уже после захода солнца он открыл свое истинное обличье ассасина, хотя и остался в том же одеянии египетского воина-мамлюка. Он без всякого смущения и опаски перед отъездом забрал оставленный у шатра позолоченный кинжал.

Всадники вытянулись цепочкой, султан вступил в ее середину, и странная процессия тихим шагом двинулась во тьму. Кони сами нащупывали узкую тропку, которую, как выяснилось потом, ассасины именовали Дорогой Шакала. Она вела в небольшую котловину, окруженную огромными каменными челюстями.

Султана защищали не только его воины, не только кольчуга, скрытая под одеждой, которую он носил уже далеко не первый день, но и четыре сотни искусно выкованных, многослойных, но при том очень тонких и легких стальных пластин-чешуек. Султан напоминал теперь волшебную ящерицу с непробиваемой кожей, о которой повествовали древние легенды. Он также несколько раз менял свое место в веренице. Но он прекрасно понимал, что при нападении смерть все равно настигнет его в мгновение ока.

И вот, когда тропа пошла под уклон, впереди вдруг загорелись два огня, словно два огромных глаза, принадлежавшие исполинскому шакалу, хозяину этих мрачных мест. Верные воины султана, однако, не дрогнули, и кони их не попятились.

Когда кавалькада достигла дна котловины, в ней загорелось еще четыре пары шакальих глаз, и все они неторопливо вытянулись полукольцом.

Вскоре султан смог различить стоявший посреди котловины стол. Он спустился с коня и двинулся к столу. Воины, как султан велел им заранее, остались на месте. Они только вытянулись в линию и положили руки на рукояти сабель.