Сергей Смирнов - Султан Юсуф и его крестоносцы

— А что думает по этому поводу великий атабек, да пребудет с ним милость Аллаха? — полушепотом спросил Салах ад-Дин.

Наим ад-Дин Айюб невольно огляделся.

— Полагаю, в моем ответе заключено и его мнение, — со сдержанной улыбкой ответил он, намекая взглядом, что дело требует более подробного разговора и не на площади, среди воинов и пестрой толпы, а в более тихой, родственной обстановке.

Удивленный невиданными почестями, сам халиф выехал поприветствовать гостя, осыпал его драгоценными подарками и даже облагодетельствовал новым, почетным именем — аль-Малик аль-Афдаль , что означает Добродетельнейший Король.

— Первые правдивые слова халифа, которые мне довелось услышать, сказаны по твоему поводу, отец, — заметил Юсуф, когда они остались в семейном кругу, за толстыми стенами — Истинно, мне еще не доводилось видеть человека, обладавшего большими добродетелями, чем ты, отец… и большей преданностью великому атабеку.

— Ты сам заговорил о преданности, — со вздохом проговорил Наим ад-Дин Айюб.

— Мне здесь очень трудно понять, что заставляет великого атабека усомниться в моей преданности, — признался Юсуф. — По моему велению во всех мечетях Каира поминают его имя в пятничных молитвах. А ведь Египтом пока что правят еретики.

— То-то и оно. — Его отец предупреждающе поднял перст. — До Халеба доходят разные вести… и разные слухи. Издали может показаться, что ныне ты весьма усердно служишь еретику.

— Если засеял поле сегодня, не предвкушай наесться хлеба завтра поутру. Так ведь говорит пословица, — заметил везирь Юсуф.

— Но ведь у тебя теперь достаточно сил… Великий атабек не понимает, почему этот немощный и трусливый юнец до сих пор сидит на троне. Я слышал, что после победы над неверными египтяне восхваляют тебя как героя. За чем стало дело? — продолжал задавать вопросы Наим ад-Дин Айюб, а его сын видел, что устами отца вещает сам атабек и самые каверзные вопросы еще впереди.

— Здесь не достаточно одного беглого взляда, — покачал головой везирь халифа аль-Адида. — Здесь не достаточно прислушиваться только к гомону толпы. Египет — это очень глубокий омут, и не сразу разглядишь, какие крокодилы в нем водятся. Да, отец, здесь все еще правит династия еретиков. Но эти еретики — возможно, с помощью самого Иблиса или духов пустыни — привели Египет к процветанию. Здесь в руках не только самого халифа, не только его придворных и у купцов, но и в руках тысяч ремесленников сосредоточено огромное богатство, и в нем заключена сила куда большая, чем в любом войске. Я вижу, я чувствую, что опорой своего благополучия египтяне вольно или невольно считают халифа, каким бы слабым и малодушным он ни был. Если сегодня я возьму приступом дворец халифа и опрокину его трон, завтра со дна омута поднимутся такие чудовища, с которыми мне не совладать. Великий атабек не видит этого омута из далекого Халеба, отец.

Некоторое время Наим ад-Дин Айюб сидел в раздумьях, пощипывая бороду.

— Кстати о богатстве Египта, — как бы невзначай проронил он. — Легко понять, почему великий атабек волнуется. Он мог бы вдвое увеличить свое войско и напасть на франков, уже не опасаясь предательских ударов в спину. Приходит пора джихада . Медлить не достойно…

— Отец, я тоже поклялся Всемогущему Аллаху вести джихад против франков! — невольно повысив голос, изрек Юсуф. — И я поклялся Всемогущему Аллаху изгнать франков из Палестины. Если бы Всемогущий Аллах не принял моей клятвы, разве Он оставил бы мне жизнь?

У добродетельного Айюба приподнялись брови.

— Ангел Смерти приходил ко мне, отец, — уже тихим голосом добавил Салах ад-Дин. — И когда я повторял клятву, он всякий раз отходил, чтобы забрать душу другого.

— Ты говоришь о доблестном эмире Ширку, твоем дяде? — осторожно спросил Наим ад-Дин Айюб.

— Я не видел, к кому Асраил удалился от меня в ту ночь, когда скончался везирь Ширку, — сказал Салах ад-Дин.

— Мы слышали, что доблестный эмир поддался роскоши и стал вести невоздержанную жизнь, не достойную правоверного мусульманина, — проговорил его отец, брат покойного Ширку, хмуро сводя брови. — Возможно, его постигло наказание… Но я хочу напомнить тебе, Юсуф, что великий атабек всегда являл собой пример благочестия, ясный и сверкающий, как ограненный алмаз.

— Несомненно, великий атабек аль-Малик аль-Адиль Нур ад-Дин Махмуд — самый благочестивый из всех правителей на землях Пророка, мир да пребудет над ним, — искренне подтвердил везирь халифа-еретика слова своего отца.