Только раненые стрелами Дира остались в живых, да и то потому, что не могли оказать нам должного сопротивления, иначе и они предпочли бы смерть непредвиденному пленению.
Когда с противником все было кончено, нас ожидала встреча со спасенными – и здесь рок неопределенности волновал нас несоизмеримо больше, чем во время сражения.
Воткнув в землю меч, положив рядом щит и помятый в бою шлем, Рюрик один пошел в сторону крепости. Я не знаю, о чем конунг говорил с русичами, но вскоре он вернулся за оружием, мы вошли в открытые ворота укрепления, и, похоже, до нас никому не было дела: мужчины и женщины, выстроившись в цепочку, из рук в руки передавали плетеные дубовые короба, наполненные водой, и пытались сбить огонь с деревянных строений, которые к счастью стояли в отдалении друг от друга. Не успели мы оглядеться, как Рюрик вновь расстался с оружием и стал помогать бороться с пожаром. Не раздумывая, мы последовали его примеру.
К вечеру, когда огонь был побежден, а раненым была оказана необходимая помощь, нас отвели в уцелевший, совсем недавно срубленный, и до сих пор пахнувший лесом дом, где на грубом дощатом столе нас ждали и пища и вино, показавшееся особенно сладким.
То ли мы смертельно устали, то ли сладкое вино оказалось крепче, чем мы ожидали, – появление Олега снова застало нас врасплох, и Аскольд, отвечавший за наше спокойствие и спавший не на широких полатях как мы все, а на земляном полу прямо напротив дверей, весь день виновато покусывал свой жесткий ус.
Прошел год после памятной встречи с Олегом, и теперь он не выглядел таким наивным и открытым, хотя по-прежнему в его взоре легко читалось незапятнанное благородство, несовместимое с хитростью и коварством. Он разбудил нас, слегка коснувшись плеча Рюрика окрепшей рукой, но первый, кто встретился с ним взглядом, был я, Свенельд.
– Я рад, что вы откликнулись на наш призыв, – без промедления произнес он, когда мы оказались на ногах, ваша помощь оказалась своевременной. Но и сейчас надо спешить!
Аскольд первый бросился к оружию, но Олег отрицательно покачал головой:
– Вам надо многое услышать и узнать за сегодняшний день.
Мы молча последовали за ним к обширному, стоящему на искуственной земляной насыпи двухярусному строению, вход в который охранял молодой воин с двумя короткими копьями в руках. Поднявшись по пологой лестнице в верхнее помещение, Олег ввел нас в обширный зал, вся обстановка которого состояла из низких деревянных лавок и дощатого стола. Правда, приглядевшись, мы заметили в переднем углу одинокий ларь без единого внутреннего и внешнего замка, окованный для прочности железными лентами. В зале было тепло, даже жарко и источником излишнего тепла не могли быть горящие тонкие свечи в хрупких, словно детские кисти, пятигнездовых подставках. Почти сразу же после нас, но из противоположных дверей, бережно поддерживаемый под руку грузным широкоплечим русичем, вошел тот, кого мы должны были слушать и к кому мы так спешили. И слава Одину, что мы застали его в живых – один глаз вошедшего, не мигая, смотрел осмысленно и строго, из пустой глазницы второго торчал обломок стрелы, покачиваясь в такт мелкому осторожному шагу. Тем не менее, умирающий русич свободной рукой пригласил нас сесть за стол и лишь потом медленно и плавно опустился на принесенную Олегом одноместную скамью с высокой спинкой.
– Я знаю о вас – неестественно растягивая слова, произнес он, и мы поняли, что они даются ему с величайшим напряжением и что сейчас он снова в сражении, последнем и, может быть, главнейшем – иначе, зачем же он встретился с нами, оттягивая неизбежную встречу со своим Одином, не подчиняясь ему перед дальней дорогой к уже с нетерпением ждущим его предкам. – Слушайте и не задавайте вопросов, у меня мало времени, – продолжал умирающий, – я расскажу вам то, что знают немногие из нас.
Когда-то, несколько человеческих жизней назад, мы жили далеко отсюда, там, где намного теплее, и море никогда не покрывается льдом, а земля, словно специально создана для богатого урожая. Никто не хотел покидать родные места, но с трех сторон нас стал теснить жестокий, не знающих жалости враг. Свободным оставался единственный путь – на северо-восток, и мы двинулись по нему, ежегодно углубляясь все дальше и дальше, преодолевая и горы, и степи, и полноводные реки. У нас не было согласия, когда и где закончить наш путь, и постепенно отдельные племена оседали на новых землях, а остальные продолжали свое движение. Мое племя остановилось последним в этом великом переселении. Нам досталась суровая, обширная и малозаселенная страна. Земли хватало на всех и, помня о своей недавней участи, мы завязали дружбу с местными жителями, которые помогли нам быстро освоиться и выжить в непривычных условиях. Грозному врагу до нас было не добраться – годы безмятежного спокойствия множили семьи, мы научились ковать железо, к нам стали приплывать торговые ладьи и купцы покупали у нас мед, воск, рыбу и меха невиданные ими ранее. Многие варяги – раненый с трудом усмехнулся – платили нам дань за право проплыть по нашим озерам и рекам в ту сторону, откуда когда-то пришли мы сами.
Читать дальше