Валентин Рыбин - Азиаты

— Ваше счастье, что подоспели вовремя: ещё день — два и мои войска пошли бы искать хлеб в русских губерниях!

Русские степенно засмеялись и примолкли, понимая что Надир-шах не шутит.

— Передайте мой салам вашей алмазноглазой императрице, спасибо ей за дары, доставленные в мою ставку. Когда народы Кавказа преклонят свои головы у моих ног, когда заплатят мне за каждую каплю крови, пролитую моими воинами па Кавказе, я стократно верну свой долг императрице Елизавете.

Ни Голицын, ни генералы не ждали от Надир-шаха мзды за привезённый товар и пригнанных лошадей. Заговорили сразу трое:

— Ах, что вы, ваше величество!

— О чём может быть речь?!

— Россия всегда была тверда по выполнению русско-персидских договоров и по силе возможности оказывала помощь вашему величеству! — высказался последним князь Голицын.

Надир-шах тяготился столь мелкими делами, кон приходилось ему теперь вести с Россией. Всем своим видом он показывал, что его величество выше и благороднее, чем видят его сейчас. И случай блеснуть своим рыцарством вскоре представился.

Почти целый год не давал житья астраханский губернатор Татищев поручику Крашеву, напоминая ему— ласково и угрожая судом, чтобы хоть из-под земли, а сыскал сто девять шахских жеребцов, угнанных гребенскими казаками. Что касается двух с лишним тысяч рублей, губернатор внесёт их сам, и Крашеву беспокоиться о них и отыскивать в кошелях казаков нет надобности. Поручик Крашев скупил у донских казаков с полсотни боевых коней, в основном, кабардинской породы, а большего сделать не мог. Пришлось Татищеву послать вице-губернатора князя Барятинского в казацкие станицы и самому заняться скупкой скакунов. Теперь сто девять жеребцов с конюхами стояли, как на смотру, поодаль от шахского шатра. Его величество обратил на них внимание сразу, как только приехал в лагерь. Переговорив о самых важных делах с представителями русской державы, он первым поднялся с ковра и, выйдя из шатра, остановил взгляд на кабардинских скакунах, стоявших длинной шпалерой. Увидев Надир-шаха, все, кто был в лагере, повалились на колени и так стояли, склонив головы, пока он наслаждался красотой пригнанных жеребцов. Мирза Джелюль тихонько пояснил ему, что это те самые кони, которыми владел его брат Ибрахим, а потом их захватили гребенские казаки. Ныне же, выполняя требования Надир-шаха возвратить коней, поручик Крашев доставил их его величеству шах-ин-шаху.

— Приведите поручика Крашева ко мне! — приказал Надир-шах. Он молча выжидал, пока русский офицер предстанет перед ним. Вскоре он подошёл с выпученными от страха глазами и доложил о себе. Шах сказал, обращаясь к Голицыну и генералам, нежели к самому поручику:

— Дорогой друг, я ценю твоё усердие ко мне… Я дарю тебе всех коней — это цена твоего усердия. Кони мне не нужны. Я только жаждал удовлетворения от русского правительства — и получил его.

Представители России замерли от поистине сказочной щедрости Надир-шаха. Видя их онемевшими, он скупо улыбнулся и направился в другой шатёр, где намечалось пиршество.

После новых смятений в Хорезме и прилегающих к нему землях приплыли на купеческом судне с Мангышлака в Астрахань туркменские ханы Камбар-бек, Кара-батыр, Онбеги-Суерган и Чапык-Нияз-батыр. Четыре года они, живя то у калмыков, то возвращаясь на Мангышлак. добивались подданства России. Сначала отправили письмо астраханскому губернатору Голицыну. Прочитав прошение туркмен, он велел передать, что письмо без печати, а потому к представлению её императорскому величеству не годится. Потом по пути в Санкт-Петербург остановился на мангышлакской пристани Тюбкараган хивинский посол Аджи Магомед Ахун Мулла Гуреунов Пояснил он туркменам, что едет на коронацию императрицы Елизаветы Петровны, а потому, как человек государственный, требует к себе и сопровождающим его людям уважения. Туркменские ханы приняли его уважительно, но тоже попросили передать её величеству личное их послание. Посол помог мангышлакцам написать таковое. «Её императорского величества рабы, живущие при Мангышлаке трухменские старшины делинского роду: менгли-ходжинского роду Суерган Онбеги, угринского роду Мамедберды-бек, курбанского ролу Карабатур, бюрунчурского роду Али-бай, иклирского роду Баубек-батур; мы вышеописанные вашего императорского величества рабы, и с мамгышлакскою землёю желаем быть рабами, и в подданстве вашего императорского величества, чего ради сие наше прошение, написав, хивинскому мулле Аджи Магомеду вручили, дабы оное до вашего императорского величества дошло».