Дмитрий Дмитриев - Два императора

В этом сражении участвовал и Пётр Петрович, а также и Надежда Андреевна Дурова; несмотря на «жестокое дело», они не были ранены. В атаке один кавалерист-француз подскакал к Дуровой и занёс над её головой свою тяжёлую саблю, но Зарницкий подоспел и убил из пистолета француза.

— Пётр Петрович, вы мой спаситель! Я обязана вам жизнью, — с чувством благодарности проговорила отважная женщина, крепко пожимая руку подполковника.

— Ну, вот ещё выдумали… На войне это не принимается в расчёт… Всякий на моём месте сделал бы то же самое.

— Я буду этот день помнить во всю мою жизнь.

— Что же, помните, ваше дело…

По окончании сражения Дурова зашла в барак Зарницкого, чтобы ещё раз благодарить его за спасение жизни; она застала Петра Петровича лежащим с длинным чубуком в руках; при входе Дуровой он быстро вскочил с кровати и стал оправлять свой мундир.

— Пётр Петрович, ваше обращение совсем переменилось. Вы стали меня чуждаться. А я хотела бы, чтобы вы, мой добрый, были со мной по-прежнему, — проговорила Дурова.

— Этого нельзя-с, — ответил ей Зарницкий. — Теперь смотрю я на вас как на женщину, — добавил он, подвигая Дуровой табуретку.

— Теперь разве я не могу считать вас за моего лучшего друга? Вы не хотите моей дружбы, Пётр Петрович?

— Я этого не говорю-с. Быть другом такой женщины, как вы, — большое счастие.

— Никак вы пустились в комплименты?

— Я отроду никому не говорил комплиментов.

— А мне сделали исключение? — улыбнулась Дурова. — Спасибо вам, — добавила она, крепко пожимая руку у Зарницкого.

— Я говорю то, что чувствую.

Беседа их была прервана приходом ординарца князя Багратиона; ординарец подал Петру Петровичу приказ немедленно выступить с своим эскадроном к Фридланду и вытеснить оттуда неприятеля.

— Скажите князю, что будет исполнено, — проговорил Зарницкий и стал готовиться.

— Разрешите мне, Пётр Петрович, участвовать в этом деле, — обратилась к нему Дурова.

— Помилуйте, как же это?

— Пожалуйста, Пётр Петрович!

Но вы забываете всю опасность, — возражал ей Зарницкий.

— Вы сами знаете: я опасностей не боюсь.

— Знаю-с, вы — герой. Согласен, можете ехать. Извольте приготовиться.

— Вот спасибо, дорогой Пётр Петрович! — обрадовалась Дурова. — Что вы на меня так смотрите?

— Удивляюсь вашей храбрости… Вы не женщина — вы герой!

— Я так часто слышу от вас это, дорогой мой Пётр Петрович!

— Я готов тысячу раз повторять это… Вы заслуживаете похвалы.

Беннигсен с армиею продолжал своё движение к Фридланду. Город был занят французами. Зарницкий с пятью эскадронами улан должен был вытеснить из Фридланда неприятеля. Храбрый подполковник первым устремился в город; от него не отставала и кавалерист-женщина Дурова. Лишь только Пётр Петрович въехал на мост, во главе эскадрона, как увидал, что мост в середине разобран; град пуль посыпался на него с другого берега, пока поправляли мост. Зарницкий положил на отверстие доску и в сопровождении трубача и нескольких улан перебежал на ту сторону моста; мост был поправлен, и храбрецы-уланы ворвались в город и после кровавой схватки выбили из Фридланда французов, взяв в плен несколько офицеров и солдат. Русские войска расположились вблизи Фридланда, на левом и на правом берегу реки Алле. Наш главнокомандующий был болен и по совету врачей, чтобы хоть немного успокоиться, поехал ночевать в Фридланд. Это было накануне большого сражения при Фридланде, которое решило и кровавую войну.

На шестой неделе Великого поста князь Владимир Иванович Гарин с княгинею и дочерью отправился в Каменки. Туда же на Пасху обещал приехать жених княжны Софьи — Леонид Николаевич Прозоров. Николай Цыганов не поехал в княжескую усадьбу, несмотря на приглашение старого князя; он отговорился тем, что не может оставить Москвы по причине одного денежного предприятия.

— Я, ваше сиятельство, намерен заняться торговым делом.

— Ты? — удивился князь.

— Так точно-с, магазинчик подыскал на Никольской, хочу торговать-с.

— Но ведь на это, мой милый, нужны деньги.

— Один богатый купец хочет отпустить мне товару-с в кредит, — как-то запинаясь, ответил Цыганов.

— Деньги, пожалуй, я могу тебе дать.

— Покорнейше благодарю, ваше сиятельство, я и то вами облагодетельствован.

— Ты, братец, не стесняйся, бери.

Князь Гарин ссудил Николаю порядочную сумму на торговое предприятие, но отставному прапорщику нужны были деньги вовсе не для этого. В его душе таилась другая цель.