Лью Уоллес - Бен-Гур

А творческая воля Осириса гремела в его могучей груди, будто жернова всех остальных богов, вместе принявшихся молоть зерно; гремела так, что ближайшие звезды тарахтели, как горошины в стручке, а несколько из них сорвались с мест и потерялись. И пока не умолкал звук, Исида ждала, и вязала, и не потеряла ни одной петли.

Вскоре в пространстве перед солнцем появилась точка; она росла, пока не стала величиной с луну, и Исида поняла, что создается мир, но когда и луна погрузилась в его тень, так что осталось только одно светлое пятнышко, освещенное самой Исидой, она поняла, как зол муж, и все же продолжала вязать, уверенная, что конец будет таким, как она сказала.

Так появилась земля, сначала висевшая в пустоте вялой серой массой. Потом Исида увидела разницу между ее частями: равнины, горы, моря; но по-прежнему все было серым. Потом что-то зашевелилось на берегу реки, и Исида оставила вязанье, заинтересовавшись. Что-то поднялось и простерло руки к солнцу, показывая, что знает, откуда произошло. И этот Первый Человек был прекрасен на вид. И вокруг него были творения, которые мы называем природой: трава, деревья, птицы, животные, даже насекомые и гады.

И некоторое время человек был счастлив своей жизнью — видно было, как он счастлив. И в промежутках между проявлениями Осирисовой творческой воли донесся презрительный смех, а потом слова, прогремевшие с солнца:

— Твоя помощь — вот еще! Смотри на совершенно счастливое создание!

И Исида снова принялась вязать, ибо была столь же терпелива, сколь силен Осирис; и если он мог творить, то она умела ждать; и она ждала, ибо знала, что просто жизни недостаточно.

И была права. Немного спустя Божественная Жена заметила перемену в человеке. Он стал вялым и только лежал, простершись ниц, на берегу реки, а если поднимал голову, на лице была грусть. В нем умер интерес к жизни. И когда она поняла это, когда говорила себе: «Творению надоела жизнь», раздался грохот творческой воли и в мгновение ока Земля, бывшая прежде серой, вспыхнула красками: горы стали синими, трава и деревья на равнинах — зелеными; море — голубым; а облака заиграли бесчисленными оттенками. А человек вскочил и захлопал в ладоши, ибо он был исцелен и снова счастлив.

А Исида улыбнулась и снова взялась за вязанье, сказав себе: «Хорошо придумано и поможет на некоторое время; но одной красоты в мире недостаточно для такого существа. Моему господину придется попробовать еще раз».

Едва она договорила, как гром творящей воли потряс луну, и, взглянув, Исида уронила вязанье и захлопала в ладоши, ибо прежде все на Земле, кроме человека, было приковано к своему месту, а теперь все живые существа и многие неживые получили дар Движения. Птицы весело взлетели; большие и малые животные побежали каждое своим путем; деревья закачали ветвями под любящими дуновениями ветерков; реки потекли в моря, моря закачались в своих ложах, поднимая волны, которые накатывались на берег и убегали, оставляя блестящую пену; и надо всем поплыли облака, подобные парусным кораблям.

И человек встал, счастливый, как дитя, а довольный Осирис закричал:

— Ха-ха! Смотри, как хорошо я обхожусь без тебя!

Добрая жена подняла свою работу и ответила спокойно, как прежде:

— Как было, так и будет. Вид движущихся вещей станет человеку привычен. Птицы в полете, течение рек и волнение моря перестанут забавлять его, и тогда будет хуже, чем прежде.

И Исида ждала, говоря себе: «Бедное создание! Он теперь несчастнее, чем прежде».

И будто услышав ее мысли, Осирис встрепенулся, и гром его воли потряс вселенную так, что только Солнце в центре ее осталось незыблемым. Исида взглянула, но не увидела перемен. Она улыбалась, уверенная, что новое изобретение ее господина не заставит себя ждать; и вдруг человек встал, будто прислушиваясь; лицо его просветлело, и он захлопал в ладоши от радости, потому что впервые на Земле раздались Звуки — звуки беспорядочные и гармония звуков. Ветры бормотали в листве деревьев; птицы пели каждая свою песню или щебетали, переговариваясь; ручьи, бегущие в реки, превратились в среброструнные арфы и заиграли вместе; реки, бегущие в моря, добавили свой торжественный аккорд, а моря с грохотом ударили в берег. Музыка была везде и всегда, и человек не мог не быть счастлив.

Исида наслаждалась, думая, как хорошо, как удивительно хорошо потрудился ее господин; но вот она тряхнула головой: Цвет, Движение, Звук — кроме них, у красоты есть только Форма и Свет, с которыми Земля родилась. Осирис исчерпал себя, и если его создание снова станет несчастным, придется просить помощи у нее. И ее пальцы забегали, беря сразу две, три, пять и даже десять петель.