Джеймс Купер - Лионель Линкольн, или Осада Бостона

— О, да, мы копать землю мастера, зато другого чего лучше ужъ и не спрашивать… Миссъ Юнона, говорю вамъ въ послѣдній разъ: убирайтесь прочь!.. Слушай, твоя жизнь въ опасности. А, такъ ты непремѣнно этого захотѣла? Вотъ же тебѣ!

Онъ выхватилъ пистолетъ и хотѣлъ выстрѣлить въ бѣдную собаку, но пистолетъ далъ осѣчку. Тогда, обернувшись къ своей свитѣ, онъ досадливо крикнулъ:

— Господа, если кто-нибудь изъ васъ окажетъ мнѣ услугу и убьетъ эту тварь, я сдѣлаю о немъ похвальный отзывъ въ первомъ же своемъ донесеніи конгрессу.

Одинъ изъ слугъ свистомъ поманилъ собаку и тѣмъ спасъ ей, по всей вѣроятности, жизнь.

Генералъ успокоился и уже совершенно хладнокровно обратился къ офицеру:

— Простите, сэръ, что я васъ задержалъ. Больше не задержу. На разсвѣтѣ будетъ на холмахъ горячее дѣло. Вы, конечно, рады этому?

Онъ поклонился и поѣхалъ. Телѣга тронулась тоже. Но вдругъ онъ не утерпѣлъ, обернулся на сѣдлѣ и саркастически крикнулъ.

— Капитанъ, рекомендую вамъ хорошенько позаботиться объ этой… «леди»! Постарайтесь, чтобы она довольна осталась.

Сесиль не пропустила ни одного слова изъ этого разговора и почувствовала у себя на сердцѣ леденящій холодъ. Когда генералъ отъѣхалъ, она спросила, едва переводя духъ:

— Такъ это Вашингтонъ?

— Э_т_о? О, нѣтъ, мээмъ! — воскликнулъ офицеръ. — Вашингтонъ совсѣмъ другьй человѣкъ. A это одинъ англійскій офицеръ, которому у насъ дали чинъ генерала. Онъ очень храбръ въ сраженіи и совершенно невозможенъ въ гостиной. Я никогда не могъ хорошенько понять его характера, однако, могу сказать во егь пользу то, что хотя въ обращеніи онъ гордъ и презрителенъ, но зато любитъ свободу и преданъ ей вполнѣ [11] Авторъ, очевидно, имѣетъ въ виду Чарльза Ли, который былъ очень вспыльчивъ. Онъ былъ однимъ изъ главныхъ зачинщиковъ возстанія и даже мѣтилъ въ главнокомандующіе, но ему предпочли Вашингтона, что вызвало въ немъ зависть. .

Сесиль почти не слушала капитана. Она сейчасъ же перестала интересоваться этимъ человѣкомъ, какъ только успокоилась, что ея участь зависитъ не отъ него. Возница принялся наверстывать потерянное время, усердно подхлестывая лошадей, и телѣга скоро доѣхала до Роксбюри. Канонада продолжала гремѣть съ обѣихъ сторонъ; поэтому офицеръ остановилъ телѣгу въ сравнительно безопасномъ мѣстѣ, а самъ отправился узнавать, гдѣ находится командующій правымъ крыломъ. Сесиль осталась ждать въ телѣгѣ. Когда офицеръ возвратился, онъ сообщилъ, что ему приказано доставить плѣнниковъ къ генералу, для чего предстояло проѣхать еще нѣсколько миль. Объѣхали одну гору, переѣхали черезъ одну рѣку и черезъ часъ ѣзды прибыли въ маленькое селеніе Роксбюри, гдѣ находился мѣстный разсадникъ наукъ — университетъ.

Мѣстечко было занято войсками, и сразу было видно, что войска нерегулярныя. Всѣ университетскія зданія были превращены въ казармы, у дверей трактировъ и постоялыхъ дворовъ толпились милиціонеры, желавшіе туда войти. У одного изъ постоялыхъ дворовъ, тдѣ было не такъ шумно и людно, офицеръ велѣлъ остановиться телѣгѣ и сказалъ Сесили, что ей придется туда войти и подождать, пока онъ сходитъ къ генералу за приказаніями. Ее это не особенно устраивало, но дѣлать было нечего, и она безъ возраженій сошла съ телѣги. Въ сопровожденіи Меритона и неизвѣстнаго и въ предшествіи офицера она прошла сквозь толпу, изъ которой она не только не услыхала для себя ничего обиднаго, но даже всѣ передъ нея разступались, а крикуны понижали голосъ и говорили тише. Всѣ, видямо, любовались ея походкой и фигурой. Раздалось даже какое-то одиночное восклицаніе по этому поводу, при чемъ офицеръ извинился передъ ней, объясняя, что это крикнулъ одинъ стрѣлокъ изъ отряда южанъ, которые всѣ храбрецы, но плохо умѣютъ себя держать.

Внутри постоялаго двора было очень тихо и скромно. Это былъ просто частный домъ, открывшійся для публики очень недавно: владѣльцу его захотѣлось нажить деньгу, пользуясь обстоятельствами. Подъ трактиръ была отведена только одна зала внизу, въ которую Сесиль и ввели. Прочія комнаты оставались, какъ были, семейными.

Въ залѣ находилось человѣкъ двѣнадцать посѣтителей. Одня сидѣли у камина; въ томъ числѣ были двѣ женщины. Другіе прохаживались по залѣ. Третьи разсѣлись группами въ разныхъ умахъ. Когда вошла Сесиль, всѣ обратили на нее вниманіе, но сейчасъ же и оставили ее въ покоѣ; только женщины подольше заинтересовались ея тальмои изъ прекраснаго дорогого драпа и шелковымъ капоромъ, и въ глазахъ у нихъ было больше суровости, чѣмъ до сихъ поръ встрѣчала Сесиль за все время своего путешествія по непріятельскому лагерю. Ей предложили стулъ у камина. Она сѣла и принялась съ нетерпѣніемъ дожидаться возвращенія офицера, который пошелъ докладывать генералу объ ея прибытіи.