Наталья Павлищева - Пенелопа и Одиссей. «Жди меня…»

Эвриклея возмутилась:

— Царица, я пойду вместо тебя.

— Нет! Я сама.

— Тогда я с тобой.

— Зачем? Ты нужна остальным, ты самая разумная.

Антиклея, услышав такие слова, поджала губы, но после всего произошедшего возражать Пенелопе не смела.

Пенелопа не стала брать Акилину, одного-двух убьешь, а что дальше? Лук может попасть в чужие руки.

И снова она одна на берегу, и снова корабль на подходе, а приветственный костер не горит. Но в Элладе скоро совсем забудут этот обычай, сейчас мало кто ждет гостей, к любому кораблю относятся так настороженно, что никаких приветствий никто не выказывает. И не обижается тоже никто.

Мысль одна: только бы успели уйти и увести Телемаха, только бы не остались, как в первый раз, сидеть дома в ожидании, пока она справится с пиратами на берегу. Но теперь распоряжалась в Итаке она, после спасения все оставшиеся в живых признали ее главенство, потому выполняют то, что скажет младшая царица, а не старшая, и сама Антиклея возражать не рискует.

Может, успеют? Может, убегут?..

Корабль ткнулся носом в песок, с него спрыгнул пожилой воин и побрел по воде к сухому месту. На пиратов и впрямь непохоже, к тому же этот человек показался Пенелопе смутно знакомым. Она вышла из-за деревьев.

— Пенелопа? Я Плий, не узнала?

— Плий…

Пенелопа узнала отцовского помощника. На сердце отлегло, она обернулась туда, где должен сидеть в кустах Алк, и увидела, что тот просто стоит во весь рост, мысленно обругала глупого мальчишку, но тут же замахала рукой, показывая, что все в порядке.

— Плий, что с отцом, он жив?!

— Жив, Пенелопа. Он теперь в Акарнании. Был изгнан из Спарты, но не жалеет. Твой отец — разумный человек, чем отдавать свои сокровища и сыновей Агамемнону, предпочел сокровища заранее спрятать, а сыновей отправить в пустые земли. Обживается…

— Хвала богам!

Она снова повернулась к кустам и замахала руками.

Плий изумленно смотрел на царицу:

— А что случилось у вас на острове? Где все остальные?

— Одиссей в Троаде, ты знаешь, а пираты не дремлют. Нас пограбили, конечно, и мы дали сдачи, но натерпелись…

У Плия два корабля, не боевые триеры, конечно, но вполне серьезные, чтобы пересечь небольшое расстояние от Итаки до Акарнании, не боясь нападения пиратов.

Икарий приказал привезти дочь во что бы то ни стало, хоть силой. Но Плий прекрасно видел, что такую женщину силой не увезешь, да и применять эту силу совсем не хотелось. Он решил говорить открыто.

— Отец велел привезти тебя к нему. Но неволить никто не станет. И все же подумай, может, стоит посмотреть, как теперь живет Икарий, и уже тогда решить? Это недалеко, сможешь быстро обернуться. К тому же просить помощи легче, если смотришь в глаза…

Он прав, он тысячу раз прав.

— Пенелопа, тебе лучше взять сына и плыть со мной к отцу.

Первым порывом было крикнуть:

— Да!

Да, да, да! Пусть не в Спарту, пусть не в родной дом, но туда, где безопасно, где не нужно кромсать пирата руками, не нужно выпускать стрелы из Акилины, боясь быть проклятой богиней, не нужно ни с кем воевать и даже жать серпом не нужно. Но главное — там надежное отцовское плечо, к которому можно прислониться, спина, за которую можно спрятаться, руки братьев, на которые можно опереться. Там свои, там безопасно для нее и Телемаха, там можно заниматься привычными делами — прясть, ткать и не думать об отражении нападений пиратов или хитрости против Евпейта.

— Я подумаю…

Она действительно думала. Долго сидела на мысу, глядя в море, слушала крики чаек и пыталась понять, чего же она хочет на самом деле и как лучше поступить. Уплыть, жить в безопасности и окруженной заботой, спокойно растить сына, забыв все происходившее на Итаке как ночной кошмар? Но тогда придется забыть и счастливые годы с Одиссеем.

Внутри вели между собой спор две Пенелопы…

Одиссей оставил их с Телемахом под защитой только своего имени и своей славы, но, как оказалось, это не всех пугало. Царь Итаки далеко, а пираты близко, и им наплевать, что он сам не так давно был пиратом. Теперь кто может, тот и грабит… Пенелопа вдруг подумала, что обиды могут вспомнить те, кого недавно грабил Одиссей, таких тоже немало. Спрашивать с Лаэртида не станут, он далеко, а вот с его семьи наверняка спросят. Защиты нет.

Увезти Телемаха к деду означало дать ему шанс выжить, остаться на Итаке — почти наверняка оказаться добычей при следующем нападении. О себе самой Пенелопа уже не думала.

Плыть!