Юрий Григ - Пусть умрёт

— А... – протянул он. – Ну, меня редко кто рассматривал, как ты. Разве что в детстве мама.

— Ну-ну, – усмехнулась она, – и я у тебя первая.

— Алё!

Максимову нравилось называть ее так после того, как она однажды рассказала, что дед сократил ее имя до этого телефонного междометия.

— Хорошо, будем считать, что кроме меня только мама… Что же она тебе рассказывала?

— Мама не рассказывала, а вот бабушка рассказывала. Она родом с юга, из Херсона. У нее на четверть греческая кровь, а по матери она – Димитрос. Они все в тех краях полукровки. Чего только не намешано. Генетический коктейль...

— Я знаю, у меня у самой тетка из Краснодара – и тоже не пойми кто.

— Ну вот... и бабка, когда я был еще совсем маленьким, рассказывала всякие семейные тайны. Так меня проще было уложить спать… Эй! – вдруг прервал он свой рассказ, – вообще-то деткам спать пора.

— Не хочу. Ты меня разбудил... Ну, расскажи, Алик, – стала клянчить Алёна.

— Сказки это всё, Алён. Рассказывать, по сути, нечего... бредни всякие. Просто существовала семейная легенда, что наш род берет начало от Александра Македонского и неизвестной девушки, с которой у него был... это... секс...

— Ой, как интересно! Только не секс... Тогда секса не было, была любовь, Алик, милый, – и она мечтательно повторила по слогам: лю-бовь.

— Ты издеваешься?

— Нет, в самом деле... я серьезно. Обожаю сказки!

Она была заинтригована и прицепилась не на шутку.

— Тебе действительно хочется на сон грядущий выслушивать всякие вздорные фантазии старушки?

— Неужели самого Александра Великого? Теперь я понимаю, почему ты Филиппович!

— Да, того самого. И что, якобы, такая же родинка была у не-го на плече. И будто бы у всех первенцев мужского пола в нашем роду такая родинка появляется в одном и том же месте. Она меня и на фехтование позже, когда подрос, отдала. Говорила: ты должен уметь хорошо фехтовать, как твой предок. Он был великим воином. В жизни, мол, это пригодится. И имя мне дали такое – Александр – именно поэтому. У нас в семье Александры чередуются с Филиппами. В общем, бабуля моя, царство ей небесное, меня очень любила, но явно к старости крыша у нее немного того…

— Как ты можешь так про свою бабушку! – пристыдила Алёна. – А я вот верю. У тебя и фигура, как у Александра. Такие же плечи, торс...

— А ты-то откуда знаешь? Он тебя что, приглашал на танец?

— Ну, я имею в виду того актера, как его, Колин Фаррел, из фильма «Александр»...

— А... Ну-ну, с тобой тоже всё ясно... Комментарии излишни.

Но ему было приятно походить на голливудского киногероя.

— Алик, а у твоего отца тоже была такая родинка?

— Да, – ответил он.

На следующее утро, когда Максимов открыл глаза, он не сразу понял, где находится. Дождь кончился, и за окном необычайно ярко сияло солнце. Сон никак не желал уступить место яви. Но он мог поклясться – всё, что происходило во сне, было не менее реалистично. Тут он окончательно проснулся и рывком сел.

Алёна еще спала. Осторожно, чтобы не разбудить ее, он выбрался из постели, на цыпочках вышел из спальни в гостиную и уселся за свой любимый, старый, еще с советских времен, письменный стол. Здесь он включил компьютер и с головой ушел в «www».

Тишину нарушал лишь отдаленный гул просыпающегося города за окном. Вскоре, видимо обнаружив то, что искал, он с трудом подавил крик радости, откинулся на спинку кресла и, энергично потерев ладони, погрузился в чтение, на этот раз уже надолго.

Он не замечал, как летело время. Во всяком случае, услышав возню за своей спиной, он посмотрел на часы в углу экрана и с удивлением обнаружил, что прошло полтора часа.

Не выключая компьютера, он бросился в спальню и, не сбавляя скорости, с разбега нырнул в кровать, вздымая вокруг себя фонтаны постельных принадлежностей. Матрац жалобно взвизгнул пружинами.

— Алё, – позвал он, – ты должна послушать.

— Ну, чего тебе? – сонным голосом спросила она.

— Сон...

— Какой сон, Алик? Сегодня у меня выходной. Дай поспать, а...

— Послушай меня, Алёна, – растормошил он ее окончательно, – мне приснилось, что...

...Мне приснилось, – начал Александр свой рассказ, – что нынешнее лето выдалось очень жарким – таким жарким, каким его не помнили даже древние старики.

Слепящее июльское солнце вскипало расплавленной лавой высоко в небе, изливая потоки полуденного зноя на вечный город. Солнечные лучи раскаляли плоские крыши, растапливали смолу в стыках каменных плит, проникали внутрь домов. Только в узких улочках на окраинах, куда зной пробирался лишь в самый полдень, да и то ненадолго, можно было без риска обжечь ноги ступить на землю. Гранитные же плиты, которыми был вымощен Форум, брусчатка площадей и улиц раскалились так, что насквозь прожигали сандалии.