Графская печка дала такое тепло, что оконные стекла не слезятся, просохли. Борис Сергеевич глядит на бульвар и на снежные заволжские дали. Из кухни, где хлопочет Анна Григорьевна, пахнет — чем-то вкусным. По случаю воскресного дня не нужно идти на службу. Супруги карточек ради устроились служить: Борис Сергеевич преподавателем хорового пения, до коего он великий охотник, в здешней «муздрастуде», то есть музыкально-драматической студии при клубе, а Анна Григорьевна — секретарем в совтрудшколе. Значит, стала шкрабом — школьным работником…
Борис Сергеевич придвинул кресло поближе к окну и благодушно следил, как, минуя вешки и проруби, ползет по снежной тропке крошечная человеческая фигурка. Поеживаясь в сладкой истоме, Коновальцев уютно философствовал: вот, мол, чернеет среди снегов козявочка, не разберешь даже, мужчина или женщина, а ведь тоже небось сердчишко у нее бьется, в голове какие-нибудь мысли роятся, в тепло ей охота, но гонит ее, козявочку, какая-то житейская надобность, и ползет она, болезная, в человеческий муравейник, город Кинешму… Борис Сергеевич даже поднес к глазам бинокль — единственную вещественную память о сыне-артиллеристе.
В бинокль видно — мужчина. Бородат. Папаха. Котомка за спиною. Вдавил голову в плечи, хоронится от ветра…
Неизвестно, что именно привлекло внимание Бориса Сергеевича к скромной фигурке, но провожал он ее взглядом до тех пор, пока человек с котомкой за плечами не исчез из виду, скрытый краем берегового откоса. Борис Сергеевич тотчас забыл о путнике и задремал. Ему пригрезилось, что он снова управляющий зуровского поместья Солнцево. Кругом лес. И вырастает перед ним высокая башня, откуда вот-вот ринется вниз орел с никелированными крыльями. Уже и клюв раскрыл… Из клюва истекает настойчивый звон… Трень-трень… Орлиный клюв звенит совсем как дверной колокольчик на кухне…
Очнулся. Прислушался. Хлоп — кухонная дверь.
Чужой голос с хрипотцой спрашивает про Коновальцевых… Шаги по коридору…
— Войдите!
Через порог переступает слегка запорошенный снежной пылью бородатый человек в папахе, с котомкой за плечами.
…Встречу бывшего управляющего с бывшим адъютантом нельзя было назвать сердечной. Анна Григорьевна сидела за столом с поджатыми губами. Ведь бедный Николенька зарыт в глинистой почве брошенного ярославского окопа, а вовлекший мальчика в эту безумную авантюру Михаил Стельцов снова явился в дом, на сей раз к мужу. Опять заговорщицкие планы? И как только сумел так быстро отыскать нас в Кинешме? Искал наших родственников, нашел нас самих. Счастлив этой удаче, уплетает за обе щеки и поглядывает, что налито в графинчике… Простая вода из Волги, да-с!
После обеда хозяин и гость ушли в спальню. Анне Григорьевне все слышно в столовой, а в коридор ничего не доносится.
— Ну рассказывайте… Откуда к нам?
— Это, знаете ли, длинная история.
— Да ведь кое-что известно из газет. Вы, что же, участник солнцевского дела?
— Участник.
— Н-да, жаркую вы там учинили баню. Ни села, ни жителей, ни посевов. Даже рощи вокруг села выгорели. Пустыню, стало быть, изволили по себе оставить? Ну-с, а обстрел парохода «Князь Василий Шуйский» и ранение капитана на мостике — тоже ваш подвиг?
— Наш.
— Все это, знаете ли, похоже на эдакие жесты безнадежного отчаяния. По моему разумению — нехорошо-с! Сеете ненависть, беду сами пожнете. Ни к чему благому не приведет!
— Это все дела минувшие. Сейчас надо вперед смотреть.
— А впереди, смею спросить, вы усматриваете маяк надежды?
— Судя по всему, помощь белому движению в России растет. Формируются новые армии. Тот запоздавший к июлю морской десант союзников все-таки высажен в Архангельске, хотя для нас и… несвоевременно. Все-таки 17 кораблей, армада! Эх, кабы мы тогда не опоздали — Москва уже пала бы!
— Желал бы, господин подпоручик, осведомиться, какова цель вашего визита ко мне. Наверно, не для обмена вчерашними новостями?
— Прибыл по заданию нашего командира капитана Павла Зурова.
— Вот как! Значит, Павел Георгиевич жив? Я-то полагал, что под рухнувшим кровом погребены оба, и отец и сын.
— Как и я, Павел Зуров случайно покинул дом перед взрывом. Отрядом, действия которого вам известны, командует он. Но мы сейчас прекращаем партизанские действия в тылу и выводим отряд в направлении Перми для соединения с главными силами Добровольческой армии.
— Прекрасно, но… я-то тут при чем?
— Капитан, покидая эти края, хотел бы все же иметь при себе юридические документы на свое поместье. За ними и прибыл к вам, Борис Сергеевич.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу