И это неудивительно. В конце концов, это был невообразимо огромный фронт, а средиземноморское общество отличалось специфическими особенностями. Все мореплаватели принадлежали к единому братству, жившему по своим собственным законам; каждый корабль, выходящий в море, испытывал искушение заняться пиратством и часто ему поддавался; моряки то и дело переходили с одной стороны на другую.
Был такой Джигалазаде Юсуф Синан-паша, сын итальянского дворянина (и корсара), в возрасте шестнадцати лет вместе со своим отцом попавший в плен к пиратам. Отец уплатил выкуп и «был отправлен домой с такой заботой, что через три дня скончался», а сына оставил попытать счастья среди турок. Со временем Джигалазаде дослужился до звания капудан-паши и был известен своей жестокостью по отношению к христианам, так что барону Братиславу, видевшему его в 1599 году, стало не по себе под его суровым взглядом. Время от времени он приводил свой флот в Мессину, где его отец когда-то командовал испанской эскадрой, сходил на берег и навещал свою старую мать. Уроженец Калабрии Кылыч Али-паша был единственным командиром, не опозорившимся во время разгрома при Лепанто в 1571 году, — спасенные им корабли стали ядром воссозданного флота; на одном из них находился попавший в плен Сервантес, с которым обращались вполне любезно.
Главным пиратским логовом был Алжир, находившийся под властью империи лишь номинально. Здесь обитали привыкшие держать кинжалы в зубах смуглые морские волки, чьи подвалы были набиты драгоценными камнями, а гаремы переполнены красавицами из европейских аристократических семейств и гибкими нубийками. В воздухе стоял запах мускуса и пота, участь попавших сюда пленников была ужасна. Среди здешних пиратских главарей в какой-то момент насчитывалось шесть греков, один армянин и еще один чужестранец с совершенно голландской физиономией. Логовом пиратов Алжир оставался до XIX века; дошло до того, что даже американцы официально потребовали положить конец их безобразиям, и Порта с трудом нашла в себе силы признаться, что это не в ее власти. Жители Алжира никогда не теряли присущего им приземленного цинизма и не упускали случая показать, что они не из тех, кого можно одурачить; когда в 1815 году консул Браутон преподнес алжирскому дею музыкальную табакерку, украшенную изумрудами и бриллиантами, тот, взглянув на нее, спросил, неужто король Англии считает, что он, дей, будет, словно ребенок, забавляться подобными безделушками — притом что безделушка эта, замечает Браутон, стоила полторы тысячи фунтов.
Пираты давали друг другу прозвища на старом сабаре, языке латинского происхождения, lingua franca [35] Lingua franca ( букв.: язык франков) — лингва франка, смешанный международный говор.
Средиземноморья — прозвища, от которых разило пороком. Одного из них, правую руку Барбароссы, звали Какка Диаболо, другого — Мортамама. Этот пират, прозвище которого намекало на творимые им чудовищные жестокости, был настолько тучен, что едва мог сойти с места. В 1690-е годы дунайским флотом командовал Меццоморто (Полумертвый) Кара Хусейн-паша, откомандированный на Балканы со Средиземного моря. Барбаросса сохранял склонность к ярким эффектам и авантюрам и в шестьдесят семь лет, когда он торжественно ввел свой флот в Золотой Рог, поставив его на службу султану. Кстати, рыжей бороды у него никогда не было, а прозвище он унаследовал от старшего брата, который тоже был подающим большие надежды пиратом, да рано погиб.
В 1534 году Барбаросса получил титул капудан-паши и открыл перед османским миром, погруженным в мысли о Венгрии и Персии, новый обширный горизонт. Во главе флота из восьмидесяти четырех кораблей, шестьдесят один из которых недавно сошел с верфей Арсенала, он отправился к берегам Италии, где предпринял энергичную попытку убедить знаменитую красавицу Юлию Гонзагу перебраться в султанский гарем. Галеры Барбароссы были окрашены в черный цвет и низко сидели в воде, так что он мог днем притаиться недалеко от берега, а ночью совершить внезапную высадку. Так произошло и в тот раз: люди Барбароссы тайком высадились на берег под прикрытием темноты и обрушились на городок Фонди, где жила Юлия. В ту ночь ее спас один итальянский кавалер, которому удалось увезти ее из города на своем коне прямо в неглиже. [36] Она велела убить его за эту бестактность.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу