Андрей Степаненко - Еретик

Сириец скорбно покачал головой.

— Помощь Единого не означает, что тебе не надо ничему учиться, — проронил он, — и если ты потерял двести воинов, а простенькая крепость так и не пала, виновен именно ты, а не Аллах.

Амр тогда рассердился, ночью долго не мог заснуть, а утром снова пригласил сирийца и попросил рассказать, что там написано о войне у греков и армян. Варвары ведь все шли и шли; их можно было отправлять и на восток — вплоть до Константинополя, и на запад — вплоть до Карфагена. Но и там, и там их ждали высокие каменные стены, баллисты и отлично обученные своему ремеслу полководцы. А выглядеть в глазах Единого таким же, как тот сотник, которого он сам же отдал на суд вдов, Амр не хотел.

Симон погонял капитана и гребцов так яростно, словно виновны в происшедшем были именно они. Но ушедшее с Еленой на борту имперское судно было больше, и даже когда ветер кончился, шло намного быстрее — просто из-за числа гребцов. И Симон отставал и отставал: на день, на три, на пять дней пути…

Обиднее всего было то, что никогда прежде Симон не был таким сильным. Он знал: пожелай — и Нил вздыбится водами, захоти — и молния ударит прямо в центр давно исчезнувшего за горизонтом корабля. Но этого было нельзя: там, в рубке сидела Елена, — Симон чувствовал, как она плачет и ярится от острого нежелания возвращаться к прежней судьбе.

У Вавилона, расспросив местных жителей, Симон понял, что отстает уже дней на восемь. И там же стало ясно: не рискнувшие пробиваться в Александрию через хозяйничающих на Ниле аравитян моряки двинулись по суше — видимо, сразу в Константинополь.

Симон поступил так же. Переговорив с Амром, примкнул к первому же идущему на восток отряду варваров, и с этого дня мог не заботиться хотя бы о еде. Запасов бывшего имперского зернохранилища хватало, и провиантом Амр снабжал своих союзников щедро.

Разумеется, не все решал провиант. Первое, что увидели варвары, когда Египет завершился [78] Синайский перешеек. Из-за отсутствия пресной воды практически непреодолимое препятствие. , были трупы, множество трупов. Симон предупреждал вождя о том, что это будет, но ему не поверили.

— Я вам говорю, надо возвращаться к Нилу и брать воду, — снова подошел к вождю Симон. — Здесь даже с запасами воды едва половина мужчин проходит, а с вами женщины и дети. Всех потеряете.

— Всех? — не поверил вождь.

— Всех, — подтвердил Симон. — Оставьте женщин и детей здесь, иначе через семь-восемь дней вашего племени просто не будет.

Вождь окинул озабоченным взглядом трупы умерших от жажды и — одновременно — холода предшественников и кивнул.

— Хорошо. Я сделаю, как ты сказал.

Они вернулись, оставили женщин и детей рядом с гарнизоном мусульман, а всего через неделю вождь убедился, что чужак не лгал. Они еще не дошли, а вода уже кончилась. Не знающие нрава пустыни и смертельно уставшие тащить на себе по четыре-пять бурдюков варвары расходовали слишком уж много.

— Теперь начнутся смерти, — сухо констатировал Симон. — Если твои люди запаникуют, потеряешь половину, а зажмешь их в железный кулак, потеряешь всего треть.

— Железный кулак? — не понял вождь аллегории.

— Смотри, — вытянул Симон свой железный кинжал и показал, как легко он строгает медные ножны, — твоя воля должна быть такой же твердой и острой.

Вождь надолго задумался, а когда до него все-таки дошло, просиял.

— Я такого умного колдуна, как ты, еще не видел! Я буду твердым и острым, как этот нож!

И две трети варваров, как и обещал Симон, сумели дойти, — нет, не потому, что вождь был тверд, — просто затянутое пылью солнце еле светило. И воины бежали к первой на всем пути воде и падали в подернутую ледком по краю лужу, и когда подтянулись последние ряды, им пришлось вытаскивать первых из воды за руки и ноги — просто, чтобы увидеть, где здесь вода. И именно там Симон вдруг понял, что Елена уже встретилась с Ираклием. Это было такое же твердое знание, как то, что цвет неба над ним серый, а цвет солнца — темно-красный.

«И отцом Спасителя станет император Ираклий…» — подумал Симон.

Это усложняло задачу. Выкрасть законную жену императора, самую главную, абсолютную гарантию незыблемой вселенской власти, было еще сложнее, чем выкрасть монашку.

«Ну, хорошо, — вдруг подумал Симон, — а если мне это не удастся? Что потом?

Джабраил ведь не гарантировал Симону личного бессмертия, а Ираклий вполне мог иметь на Елену какие-то свои планы, к примеру, зачать с ней властителя всей Ойкумены. Но, вот незадача, Джабраил внятно сказал, что Елена родит именно Спасителя, а никак не владыку! А этот архангел не врал никогда.