Андрей Степаненко - Еретик

Примерно в то же время, Ираклий и получил долгожданное известие из Ватикана.

«Северин умер от воспаления кишок, — сообщал агент, — это огромная потеря для всего христианского мира. Святые отцы даже не знают, кто бы мог заменить столь святого человека на его престоле… поэтому выборы нового Папы отложены».

Ираклий улыбнулся. Нет, он понимал, что это — не страх смерти. Страх никогда не останавливал монахов на пути к верховной власти. Епископы просто ждали, чем окончится схватка за Египет. Это было умнее.

«Иерархи чрезвычайно обеспокоены тем, что случилось у Вавилона, в месопотамском [65] Вплоть до Вавилона (Каир) Нил протекает двумя рукавами, образуя беспрецедентно плодородную долину — месопотамию (буквальный перевод с греческого — междуречье). ущелье, по которому протекает Великий Поток, — писал далее его агент, — иначе как чудом, назвать происшедшее невозможно, однако то, что евреев и аравитян пострадало столь мало, а христиан — так много, вселяет ужас и…»

Строчка закончилась на полуслове. Ираклий перевернул листок и вздохнул. Мокрый речной песок, по которому армия Амра прошла, а имперская — застряла, грязевая волна, смывшая половину войска Теодора, до странности легкое падение Трои в руки врага — все это настораживало и его.

«…вселяет ужас и надежду… все понимают, что проигрыш христиан у Вавилона — это колоссальный выигрыш для второй, невизантийской части христианского мира».

Ираклий скрипнул зубами.

«Поэтому главный вопрос дня — твой «Экстезис». Принято негласное решение всячески его поносить, — как и саму идею Унии. Никто не хочет упустить столь уникальный шанс избавиться от твоей тирании, пусть и ценой резни. Аравитян полагают поставить на место позже, когда с их помощью покончат с армянами. И в Генуе, и в Венеции знают, что этим дикарям ни в Аравии [66] Античный мир знал, как минимум, три Аравии. Здесь речь об Аравии египетской, на правобережье Нила, в так называемой Азии. , ни, тем более, в Египте хозяевами не стать…»

Ираклий досадливо цокнул языком, именно этого он и ждал, и боялся.

«Ну, и Везувий опять проснулся. Не особенная новость, но пепла уже вылетело столько, что солнца не видно. Понятно, что люди боятся, а кликуши за месяц собрали для храмов столько денег, сколько раньше и за десять лет не собирали…»

Далее ровными столбиками шли цифры, отражающие суммарный баланс в торговле крупнейших провинций Ойкумены, — по сути, самое главное. И только в конце следовала короткая приписка: «Кифа снова получил какое-то новое задание — третье за последний месяц. Деталей не знаю».

Ираклий присвистнул и задумчиво поскреб щеку. Кифа, был достаточно ценным агентом Рима, таких по пустякам не дергают. И если его первым заданием в этом месяце определенно было противостоять линии Ираклия на Соборе, а вторым — выехать в Египет для сбора данных о продвижении армии Амра, то что могло стать третьим?

«Союз с аравитянами против меня?»

Такое было бы почти невероятно. Ираклий был еще достаточно силен, чтобы покарать предателя, — кто бы им ни оказался.

«Неужели его цель — Елена?»

Гибель Ахилла была слишком красноречивой приметой утечки информации, а то, что на Западе с возможным появлением этой монашки считаются, секретом не было. Ираклий вздохнул. После того, как приливная волна четырежды прошла по кварталу ткачей, от видевших Елену свидетелей не осталось даже следа. Но у него было такое чувство, что Царица Цариц не только жива, но и как никогда ранее опасна.

Симон выбрался на берег неподалеку от крепостных стен Трои и сразу же увидел, что за ним наблюдают десятки глаз: аравитяне явно не понимали, почему яро желавшие смерти перебежчика солдаты Родоса стреляли в воздух.

— Беги к воротам! — крикнули ему на греческом и сразу же — на армянском и еврейском, — тебя пропустят!

Симон кивнул и побежал вдоль стены, а едва обогнул крепость и подошел к воротам, обмер. Прямо перед ним, в компании двух крепких монахов, стоял Кифа.

— Ты? — так же обмер Кифа. — Что ты здесь…

— Я тоже не ожидал тебя увидеть, — кивнул Симон. — На чем добирался?

Кифа уклончиво мотнул головой.

— Купцы подвезли.

Это была откровенная ложь. Единственным купеческим судном, прорвавшимся сквозь заслон военных у Никеи благодаря родственным связям капитана с самим Теодором, было то, на котором приплыл сюда Симон.

«Значит, судно Кифы было имперским или церковным…»