Сергей Мирный - Живая сила. Дневник ликвидатора

А у нас в роте не хватало приборов – дозиметрических приборов ДП-5, – для разведки даже не хватало, в других ротах занимали. Разведке прибор нужен каждому экипажу, а им один на 10-20 человек – бригаду работающих на АЭС.

Так вот Б. прославился тем, что в самый отчаянный момент, когда чуть не половина наших приборов были свалены под койкой старшины в ожидании ремонтников, несколько дней осуществлял дозконтроль на входе в АБК неисправным прибором. Имитировал.

Так и вижу его тыкающим мертвым зондом сдохшего ДП-5 в ноги входящим людям и по какому-то принципу посылающим кого-то обратно мыть обувку – для острастки… И их же надо еще как-то убеждать, шкалу прибора под нос тыкать – кому нравится лишний раз в дерьме плескаться.

Говорят, строгий был контролер, непреклонный.

Талантливый он человек, Б.

Хорошо, что главным талантам, которые я в нем подозревал, негде было развернуться – не те времена…

Сидит человек в лагере.. В зоне.

Зона – чернобыльская. Точнее – предзонник: до зоны 5 км.

Лагерь соответственно – военный.

Палатки. Бесконечные ряды, ряды: палатки…

Солнце клонится.

Плоскость – движутся люди, машины. Песок.

До камня – сапогами спрессованный супесок…

Выпал из круговерти работы человек. Бывает.

Пустота.

Кому написать?

Любимой женщине? Так ее нет.

Друзьям? Далеко они отсюда, и долго объяснять им все придется…

Родителям? Как ни следи, обязательно пропустишь в письме что-то, что матери покажется страшным – и будет лишний повод для переживаний…

«Напишу-ка я дочке», – решает человек.

Дочке 5 лет.

Человек вырывает из тетрадки в клеточку двойной лист, прилаживает на коленях офицерскую полевую сумку – твердая ровная кожа как стол – и начинает писать:

ЗДРАВСТВУЙ, ДОЧКА!

– по клеточкам, аккуратно выводя большие заглавные буквы.

Кажется, она должна уже все их знать.

…Как начать? С чего? Ребенку… А взрослому?…

Наверно, с утра.

УТРОМ Ну а дальше? Ну,

МЫ

– кто ж, если не мы…

Скользит взгляд по кругу, словно в поисках ответа.

Привычное: палатки, штабы, столовые, бараки сортиров, технический парк, набитый грязными тушами брони…

Круг: сон – сортир – «прием пищи» – инструктаж – на броники – зона – работа – вернулись – с броников – заправка машин – «прием пищи» – инструктаж – сортир – сон. Сон. Мало сна…

Солнце вот-вот уйдет каплей за песчаный горизонт. И поползут фиолетовые тени – от леса, кустов, гривок прилеглой травы. Закат… Рассвет.

Закат. Потом опять рассвет. Работа. «МЫ»

МЫ ВСТАЕМ РАНО УТРОМ.

И, поймав нить, пишет – быстро, большими печатными буквами, понятными ребенку простыми словами.

Увлекшись, начинает рисовать любимца – и одновременно настоящий свой дом тут: ОН ВОТ ТАКОЙ

два кругляша колес – вид сбоку – с промежутком между ними; над колесами – корпус как у катера; сверху – сплюснутая полусфера: башня стрелка.

Подумав, добавил согнутую луком – через весь корпус, от носа до кормы – антенну: ее привязывают, чтоб в лесу за ветки не цеплялась.

НАЗЫВАЕТСЯ – БРОНИК

«Получилось вроде неплохо», – подумал человек, довольный рисунком существа, рокот мотора которого – как голос преданного тебе животного, мощного и верного. Звук, от правильности которого зависит… ой, да многое зависит, когда три теплокровных существа, называемые вместе «экипаж», и сваренная из специальной стали машина-броник – одни. Совсем одни – и помочь одному из четверки на маршруте может только кто-то из четверки же…

…следуя нити дня, человек пишет быстро, большими печатными буквами, простыми – понятными ребенку – словами. И оттого – в коротких бесхитростных предложениях, в обыденности, правдивости своей – написанное (да вот оно, разворачивается перед глазами!) звучит как миф, как исландская сага, с героями, ростом под небеса, рукой затыкающими вулканы, в быту неприхотливыми и, за неимением досуга, морально устойчивыми…

Сказочно устойчивыми – морально и физически…

Человек разгибается – и просветленно улыбается.

Глядя на тот же лагерь, то же и тех же, что минутами раньше.

Человек улыбается, невидяще глядя на все, что его окружает, на закат солнца.

Он не здесь.

– Ну ты даешь! – говорит придремнувший было у его бока солдат, заглядывая в листок через плечо. – «УТРОМ МЫ ВСТАЕМ РАНО УТРОМ»… Кто ж так пишет?

Человек не обижается на своего побратима, покровительственно похлопывает его по плечу, мол, «подрастешь-поймешь», ничего не исправляет, сгибает бумагу с продавленными бороздами строк раз, еще раз, продолжая сам себе улыбаться, заклеивает конверт.