Людмила Третьякова - Рассказы веера

Но этого оказалось достаточно, чтобы через две недели со дня подачи в Петербурге прошения Шаховской Пермская казенная палата издала указ о том, что ей разрешалось «в собственных ее дачах... на реке Лысьве построить новый завод о двух домнах, с потребным числом молотов, с фабриками и с прочими строениями».

Не исключено, что она, несмотря на долгую, изматывающую дорогу, сама приезжала на закладку завода. А 19 августа (1 сентября по новому стилю) началось строительство. Эта дата считается днем рождения Лысьвенского завода и поселка, который в 1926 году получил статус города.

В нынешней Лысьве имя его основательницы спустя долгие десятилетия забвения произносят с уважением. Благодаря Шаховской, «Хозяйке медной горы», как ее называют местные жители, небольшой город Пермской области России известен во многих странах мира. А заговорили о лысьвенской стали и железе потому, что с самого начала технология производства здесь опережала все достижения тогдашней металлургии.

Не только в России нарасхват шло лысьвенское железо, где на каждом листе была оттиснута голова единорога – торговая марка завода. Заграница тоже по достоинству оценила продукцию предприятия, затерянного на бескрайних сибирских просторах.

В 1900 году на Всемирной выставке в Париже лысьвенская кровельная жесть, покрытая цинком, была удостоена гран-при – Большой золотой медали. О высокой репутации завода свидетельствует и тот исторический факт, что именно его продукция пошла на покрытие крыши собора Парижской Богоматери и здания английского парламента. Когда спустя сто лет это здание решили отремонтировать и исследовали состояние крыши, то признали: лысьвенскому металлу никакая коррозия не страшна.

...«Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется», – писал поэт. Но и как «дело» отзовется – тоже трудно предвидеть. Однако тот день, когда княгиня Шаховская, перечитывая донесение своих сибирских корреспондентов, все же решила – заводу быть, сыграл в непростой истории России благую роль.

Поразительный факт, известный, вероятно, немногим! В годы Великой Отечественной войны предприятие, основанное Варварой Александровной, помимо снарядов, броневых щитков для самолетов делало то изделие для фронта, которое не выпускал более никто. Каски – знаменитые лысьвенские каски! Завод всю войну оставался их единственным производителем.

Чтобы получить особую сталь для солдатской каски, да в кратчайшие сроки, специалисты дневали и ночевали возле мартеновских печей. Каждый новый образец отстреливали из боевой винтовки. Углубление от пули не должно было превышать трех миллиметров. Помимо этого усовершенствовали форму каски. Если под микроскопом обнаруживали хоть малейшую трещину, вся партия шла на переплавку.

И все-таки Лысьва победила! Защитные свойства металла, идеальная конфигурация каски внесли свой вклад в общее дело – дело победы над врагом.

Остается сказать, что ничего подобного по своим характеристикам в арсенале европейских армий не было. И недаром, как говорили, немецкие солдаты вели охоту за лысьвенской каской.

...Спустя много десятилетий после окончания Великой Отечественной войны по Сибири гастролировал московский цирк. График был крайне напряженный: давали по два-три представления в день.

И вот в гостиницу к популярнейшему артисту Юрию Владимировичу Никулину нагрянули лысьвенские поклонники и попросили встретиться с жителями в местном Доме культуры, то бишь устроить что-то вроде творческого вечера. Никулин взмолился: «Устал отчаянно – уже больше месяца колесим по Сибири. Ей-богу, на ногах еле стою! Да и простудился». Но тут в разговоре кто-то упомянул о каске, которую делали в лихую годину. Никулина, солдатом прошедшего всю войну, словно током ударило: «Да что же вы мне раньше не сказали! Ваша каска мне не раз жизнь спасала. Я в ней осажденный Ленинград защищал. Едем – буду выступать!»

Представьте себе, мой дорогой читатель, сколько времени прошло с того момента, как «парижская» княгиня поставила дату на прошении Екатерине II о строительстве завода в пермской глухомани, до того самого дня, когда стены лысьвенского Дома культуры сотрясались от грома аплодисментов в честь всенародного любимца Никулина. А ведь если прикинуть, выйдет чуть ли не два столетия!

Во всем этом чувствуется странная, но, несомненно, бодрящая душу неразделимость времен, таинственная связь событий независимо от того, когда они произошли.