Юрий Смолич - Мир хижинам, война дворцам

Что же касается расы романской, то в своих скрупулезных исследованиях прошлого профессор не находил серьезных доказательств соприкосновении между нею и украинской нацией. Потому и взгляд его, устремленный в будущее, не видел предпосылок для каких–либо реальных взаимоотношений между Украиной и Францией. Франция была где–то далеко, за двумя хребтами гор, на краю Евразийского материка. Украинцы во Франции не проживали, не оставили там ни могил, ни руин, ни каких–либо иных следов своей древней материальной культуры. Не много французов проживало и на Украине, да и те были элементом случайным, так сказать, не историческим: учителя танцев в женских гимназиях или агенты французских предпринимателей, искавших на украинской земле высоких прибылей. Они, правда, сооружали памятники современной материальной культуры — фабрики и заводы — и даже зарывались глубоко в землю, добывая различные полезные ископаемые. Но и там могилы оставались не французские, а украинские, то были могилы погибших в борьбе за существование украинских батраков; в сознании же современных украинских тружеников заводчики и фабриканты–французы возбуждали такую же ненависть, как и заводчики и фабриканты любой другой нации, включая и украинскую. Пытливого исследователя старины все эти факты не слишком обогащали. Ему оставалось лишь заключить, что пути украинской и французской наций уходили в историческую даль, не скрещиваясь, словно бы параллельно.

И вдруг — первой ласточкой желанных связей будущего украинского государства с иными державами — явился посланец именно из Франции.

И председатель Центральной рады трепетал.

Мсье Энно тоже трепетал.

Всю свою жизнь был он всего лишь обыкновенным коммивояжером — специалистом по одеколону, пудре и гигиеническим резиновым изделиям. До войны он прибыльно торговал в Киеве как агент парижской парфюмерной фирмы «Коти» при киевском «Юротате», то есть — при «Южно–русском обществе торговли аптекарскими товарами». Война внесли в жизнь мсье Энно чрезвычайную перемену, обозначившую его успешное продвижение по жизненному пути: он стал на путь государственной деятельности. Министерство торговли Франции возвело его в ранг торгового атташе республики на юге Российской империи, которая в союзе с Францией вела войну против австро–германского блока и нуждалась не только в косметике и медикаментах, но и в армейской амуниции, пулеметах, пушках, аэропланах и прочем военном снаряжении. Карьера и материальное благосостояние мсье Энно сделали феерический скачок: он обладал документом от правительства Франции, получал высокие комиссионные от фирмы и, естественно, умел обеспечить для себя незаурядный куш от покупателя. Русская революция ни в коей мере не повредила делам мсье Энно, напротив, она несравненно увеличила его ресурсы, ибо торговые связи между Францией и Россией с момента революции значительно расширились.

И вот сегодня утром торговому атташе в Киеве вручили депешу из Парижа — из Министерства иностранных дел! — с предложением возложить на себя и обязанности дипломатического представителя. Ему поручалось: немедленно войти в контакт с деятелями, которые намерены возглавить новую республику, долженствующую возникнуть на южных территориях бывшей Российской империи под названием «Украина»; незамедлительно узнать, что это за «Украина» и каковы намерения у ее Центральной рады, и завтра же выехать через Балканы в Париж за получением дальнейших инструкций, предписывающих, как обращаться с украинским государством, если таковому суждено быть.

Карьера мсье Энно делала головокружительный прыжок вверх — из мелкого торговца он превращался ныне в торговца государственного и даже межгосударственного масштаба.

И вот он совершал свой первый шаг на дипломатическом поприще, выполняя первую в жизни дипломатическую миссию, и точно так же, как и Грушевский, чувствовал себя неуверенно, ибо не знал — с чего начинать?

3

— Чему обязан, мсье? — решился наконец Грушевский нарушить учтивое молчание.

Заданный собеседником вопрос помог и мсье Энно собраться с силами и прийти на помощь профессору.

— Мой президент! — воскликнул он в экзальтации. — Ваша нация прекрасна!

Грушевский благосклонно улыбнулся: стало ясно, по крайней мере, что представитель Франции признаёт самый факт существования украинской нации.

— Ваша Украина, — с еще бльшим пафосом возвестил мсье Энно, — чудесна! Ваши украинцы — очаровательны!