Юрий Смолич - Мир хижинам, война дворцам

Словом, Василий Назарович — слегка непослушным языком, но с полной ясностью мысли, потому что после чарки у него всегда прояснялось в голове, — прочитал другу юных лет лекцию по теории классовой борьбы. Лекция построена была на критике позиций обоих упомянутых доктором детей — и дочки с ее Центральной радой, и сына с его Временным правительством, а также и самого доктора, который ничего не понимал и ничему не сочувствовал. Бурам, доказывал Боженко, надо помочь освободиться от англичан, но при этом надо позаботиться, чтоб сами они не угнетали кафров. Потому–то лучше всего начинать сразу с освобождения кафров во всех странах. А интересы пролетариев всех стран отстаивает партия большевиков. Вот поэтому английский и всякий другой империализм, а с ними и буры–буржуи или там наши капиталисты и живоглоты из Временного правительства и Центральной рады и нападают сейчас на большевиков.

— Вот ты и соображай, фармакопей, ехать ли нам в Трансвааль или здесь освобождать пролетариат и крестьян от эксплуататоров!.. А ну пойди глянь: нельзя ли мне уже пройти?

Доктор побежал на балкон и скоро вернулся: юнкера покончили с облавой и ушли. Боженко сразу вскочил:

— Заболтались мы тут с тобой! Очень было приятно: двадцать пять лет, девяносто шесть градусов!..

Доктор Драгомирецкий остановил Боженко:

— Слушай, Василёк, а ты — большевик?

— Большевик. Бывай! Спешу. Я еще к тебе загляну: побеседуем по–хорошему. — Уходя, Боженко вспомнил: — А про третьего–то ты мне не сказал. Где же твой третий? Тоже большевиков ловит?

Доктор Драгомирецкий заколебался. Но ведь большевики — он хорошо знал — против войны, значит, можно не опасаться. Да и шестьдесят граммов спирта сделали свое дело.

— Понимаешь, — сказал Гервасий Аникеевич. — Ростислав хоть и офицер, но против войны…

— Против? Молодец! А в какой он партии?

— Партии? Никакой. Он просто… дезертир. Удрал с фронта, прилетел сюда… Я, конечно, этого не одобряю, но…

— Постой, постой! Прилетел? А твой Болеслав, часом, не авиатор? Не с механиком Королевичем летал?

— Авиатор… с Королевичем… — шепотом признался старик, лишившись от волнения голоса.

— Друг! — хлопнул Боженко старого доктора по спине, как не отважился бы когда–то хлопнуть даже гимназиста Гервасия. — Так твоему ж Станиславу в самый раз ехать в Трансвааль!..

— Трансвааль? — перепугался доктор. — Так далеко? Ты думаешь, его здесь поймают?..

Боженко подмигнул доктору:

— Береги сына, фармакопей! Я ему точный адрес дам, куда податься. Словом, непременно забегу!..

Это он крикнул уже из–за двери. Надо было спешить в царский дворец, в комнату номер девять, где помещался теперь городской комитет большевиков.

9

В комнате номер девять был в это время один Саша Горовиц.

И еще никогда, должно быть, Саша не был так зол.

Всегда тихий и кроткий, мягкого сердца и доброй души, горячившийся, только когда выступал перед народом, — в эту минуту Саша Горовиц готов был взорвать весь мир и в первую очередь растерзать Пятакова или Иванова.

Слыханное ли дело? Комитет еще с утра объявил всех членов партии мобилизованными, товарищи разошлись по фабрикам и заводам, а ты сиди здесь, в этих чертовых царских чертогах, и болтай по телефону: Горовиц был оставлен в большевистском штабе для связи и, в случае необходимости, принятия неотложных решений, как полномочный член комитета.

Когда Юрий Пятаков сказал ему об этом, Саша взбеленился:

— Ни за что! Я должен сейчас быть с массами!

— Товарищ Горовиц, это поручение комитета. Напоминаю вам о партийной дисциплине!

— Но ведь это ты решил единолично, без комитета!

— Я председатель комитета, товарищ!..

Словом, они разругались, Пятаков ушел, а Саша остался у телефона чернее ночи.

Вскоре на помощь ему пришла Лия Штерн: ее тоже прислал Пятаков. Но, воспользовавшись данными ему полномочиями — принимать в случае необходимости решения единолично, — Саша немедленно отправил ее на Демиевку, в мастерские Земсоюза. Надо было нести в массы постановление конференции, редактировать которые Бош закончила только ночью: банда хулиганов разгромила типографию «Голоса социал–демократа», большевистская газета сегодня не вышла, и решения конференции приходилось популяризовать, читая их вслух. А решения областной конференции Юго–западного края — большевиков Киевщины, Черниговщины, Волыни и Подолии —были чрезвычайно важны.

В ответ на петроградские события большевики прифронтовой полосы призвали повсеместно переизбирать Советы, отзывая с депутатских мест меньшевиков и эсеров, вступивших на путь поддержки контрреволюции: завоевывать Советы, а Советам —завоевывать власть!.. Конференция призывала также создавать Красную гвардию на всех предприятиях. Редактировать эти решения помогал Евгении Бош и Саша Горовиц.