Юрий Смолич - Мир хижинам, война дворцам

Солдат–понтонер, что уже и рукава засучил, остановился, ошарашенный.

— Хлопцы! — крикнул он. — А дядько правду говорит! Нет Советам нашего доверия! Долой их, раз они выгнали большевиков!

— Верно! — подхватило уже несколько голосов. — Долой Советы вместе с Временным правительством!

Голосу эти встречены были криками возмущения. Но на крики возмущения ответили другие возмущенные крики. Над площадью повис отчаянный шум. Митинг кипел и бурлил.

В это время на автомобильную платформу поднялся Иванов.

Митинг притих — всем интересно было услышать, что скажет Андрей Иванов. Только молодые арсенальские подмастерья — ученики школы, открытой недавно при «Арсенале» стараниями Иванова, — еще скандировали:

— Здо–ров, Ива–нов!

Иванов крикнул:

— Наша резолюция, товарищи, о поддержи царицынцев и кронтштадцев в их требовании власти Советам — прааильная! Только чтоб и нам, киевлянам принять участие во всенародной борьбе за власть Советов, надо сперва наши Советы сделать большевистскими!

— Ура! — загремела площадь, — Правильно! Будь здоров, Иванов!

Иванов поднял руку — снова наступила тишина, и он закончил свое предложение: записать в резолюцию, чтоб каждый коллектив заслушал отчет своего депутата и, если тот не защищает интересы трудящихся, отозвал бы, а на его место выбрал нового — большевика!

И тут уж, как ни размахивал руками Иванов, больше говорить ему не дали. Солдаты 3–го авиапарка, представители других дислоцированных в Киеве воинских частей, рабочие «Арсенала» и прочих печерских заводов — все кричали в один голос, все — разом и без предложения голосовать — подняли руки «за»!

— Заново переизбрать Советы! — неслись крики.

— Требуем новых Советов! Наших! Вон из Советов паразитов и подпевал!

Солдат–понтонер хлопнул Ивана Брыля по спине:

— Ну, смекнул теперь, как оно и что? За наши Советы! А ты, сукин сын, против!

Митинг бушевал — невозможно было его утихомирить, а тем временем к Литвину–Седому прибежал паренек из рабочей самообороны с сообщением от Боженка.

— От Киева–второго движется к площади какая–то крупная воинская часть — не желтые ли кирасиры?

«Желтые кирасиры» были самой реакционной частью Киевского гарнизона — они отказались послать своих депутатов в Совет и не раз грозились разогнать «совдепщиков».

А митинг бурлил, и вряд ли имело смысл предупреждать людей об опасности: паника среди многотысячной толпы могли оказаться еще более опасной, Литвин–Седой бросился к комитетчикам, стоявшим возле машины.

Но там шел горячий спор.

Коцюбинский стоял перед Ивановым и Пятаковым бледный. Всегда спокойные глаза его в эту минуту пылали огнем, волосы растрепались, бородка встопорщилась.

— Что же я теперь скажу тысячам солдат–украинцев Петроградского гарнизона? Что я доложу созданному в Петрограде комитету украинцев большевиков?

Установить связь между этим комитетом и киевской большевистской организацией — это и было второе, неофициальное задание, с которым прибыл Коцюбинский.

— Должен буду сказать, что Украина не желает свободы и независимости? Или что украинским большевикам нет дела до справедливых требований своего народа?

Иванов развел руками:

— Товарищ Коцюбинский, ты пойми: наши Советы не поддержали нас, меньшевики блокируются с эсерами, и они — сильнее. Я поставил от нашей партии вопрос об автономии, но…

— Вопрос об автономии! — Коцюбинский шагнул к Пятакову. — Почему вы на митинге не проголосовали и это предложение? Почему поставили на голосование все проваленные меньшевиками пункты, кроме требования автономии Украины? Вы…

Пятаков прервал разоренного Коцюбинского:

— Товарищ Коцюбинский! Я сообщу о вашем поведении в Центральный Комитет! Вы хотите столкнуть пролетарскую революцию на буржуазный путь! Вы сепаратист, Коцюбинский!

— А вы — догматик!

Пятаков побледнел:

— Я буду апеллировать к съезду партии!

— Центральный Комитет за автономию для Украины! Отстаивать ее будет и съезд! А вы — против автономии!

— Это ложь! Я согласен на культурную автономию! Я только против территориально–политического сепаратизма!

— Меньшевистские идейки «культурной автономии» направлены на примирение народа с национальной буржуазией! Вы — соглашатель! — вышел из себя Коцюбинский. — Ленин выдвинул требование именно территориально–политической автономии! Потому что это укрепит доверие украинской нации к нации великорусской и приведет к их братскому союзу в борьбе за свободу…