Владимир Шатов - Сталинград

- Отливай славяне! – посоветовал Хозанов и первым охладил ствол «Максима» своей мочой.

К вечеру 20 сентября у русских кончились все боеприпасы, оба пулемёта были уничтожены. Немцы же, напротив, получили танковое подкрепление. Из-за пыли и дыма внутри элеватора ничего не было видно, защитники могли только перекрикиваться.

- Васька ты где?

- В Караганде!

- Что будем делать дальше?

- Пробиваемся к Волге!

Ворвавшиеся в хранилище через проломанные танками проходы гитлеровцы стреляли на голос. Ночью пять чудом выживших красноармейцев выбрались из окружения и скрылись в неизвестном направлении.

- Бетонный элеватор я выбираю в качестве эмблемы Сталинграда. - Паулюс одобрил эскиз нарукавной нашивки, специально разработанной для 6-й армии.

- Отличный выбор мой генерал!

Упорная оборона русскими центра города стоила немцам немало потерь. Гарнизон Красной Армии, состоявший из солдат разных дивизий, стоял насмерть, несмотря на голод и жажду. Ожесточённое сражение развернулось за здание универмага на Красной площади, служившего штабом 1-му батальону 40-го гвардейского полка. В находившемся неподалёку трехэтажном здании красноармейцы держались пять суток.

Самым серьёзным достижением гитлеровцев стал прорыв к центральному причалу. Теперь германская артиллерия могла обстреливать основные переправы через Волгу. Немцы стремились помешать подкреплениям русских проникнуть в город. Главная железнодорожная станция за пять дней пятнадцать раз переходила из рук в руки. В итоге германским солдатам достались лишь жалкие развалины. Чуйков приказал отодвинуть линию фронта, и теперь она проходила всего в тридцати метрах от немецких позиций. Это должно было осложнить действия авиации и артиллерии противника.

В двадцатых числах сентября 1942 года Григорий Шелехов сидел в подвале разрушенного дома на Республиканской улице и курил самокрутку, свёрнутую из последних крошек табака.

- Даже без жратвы жить легче, чем без курева!

Утром после мощнейшей артподготовки остатки пехоты батальона, а также повара, санитары, кладовщики и тому подобная тыловая шушера пошли в безуспешную атаку и остались лежать на узкой нейтральной полосе.

- Прямо затишье. – Подумал он, хотя кругом всё грохотало и взрывалось. – Почти тыл, целых двести метров от передовой…

Словно в ответ начался невыносимый артиллерийский обстрел советских позиций. Земля дрожала, с потолка на головы спящих красноармейцев сыпались побелка и куски штукатурки. Со ступенек ведущих наверх в подвал синхронно свалились Лисинчук и командир роты Кошевой.

- Переждём тут! – велел старший лейтенант.

- К тому же Шелехов здесь. – Обрадовался Павел и попросил: – Пантелеевич оставь докурить…

- Хорошо воюете, товарищ Шелехов… Я за Вами наблюдал!

- Стараюсь.

- Вы же не из нашей дивизии?

- Остался здесь, когда моя 33-я гвардейская дивизия сдала вам позиции.

- Тогда понятно!

Григорий протянул Лисинчуку малюсенький окурок. Тот воткнул в него тоненькую проволочку, чтобы не обжигало пальцы и, держась за неё жадно затянулся:

- Красота!

- Шелехов... – задумчиво сказал Михаил, отряхивая шинель. – Где я слышал эту фамилию?

- Мало ли на свете совпадений! – поспешно сказал Григорий и перевёл разговор:

- Сильно пуляют?

- Снарядов не жалеет…

- Особенно противно стреляют две немецкие мортиры калибра 210 миллиметров. – Признался Кошевой и свёл соболиные брови.

Ту же послышался далёкий выстрел, потом целую минуту с диким завыванием снаряд набирал высоту и обрушился где-то рядом.

- «Чемодан» более ста килограммов весом!

- Воронка от него глубочайшая и широчайшая!

- Целый дом туда влезет!

Земля от взрыва ходила ходуном. И так продолжалось час за часом. Каждый прислушивался к своей судьбе: когда же, наконец, угодит в нас?

- Давайте, что ли поговорим, - предложил Михаил, - сидеть нам как видно долго.

- Точно, расскажем интересные случаи из жизни…

Худой и бледный младший сержант с охотой откликнулся на предложение.

- Я сам из Ленинграда. – Откашлявшись, начал он. - Иду я ранней весной этого года по блокадному городу, едва ноги тащу… Вдруг мимо несётся грузовик. Взвыл на повороте, свернул резко, а из кузова посыпалось что-то. Гляжу - мёрзлые покойники. Они там, в кузове сложены штабелем, а по углам двое поставлены для упора.

- Стой, - кричу, - гад! Подбирай!

А водитель в ответ: «Некогда, иди в задницу!»