Владимир Шатов - Сталинград

- За всеми заморышами мне, что ли тарелки перемывать? – размышляла про себя Ушакова, когда Марья Ивановна разорялась про дизентерию.

Затем выяснилось, что обещанный отъезд, в который раз откладывался.

- Как мне надоел этот город! – тихо выругалась Даша. – Что в нём красивого?

Ей до смерти надоела Волга, широкие проспекты и шумный вокзал.

- Дашка, сгоняй за кипятком! – велела требовательная заведующая.

- Счас! – лениво ответила Дарья, но за водой пошла.

Только она завернула за угол здания вокзала, неся в руках горячий чайник, как прямо перед ней упала бомба. Невесть откуда взявшаяся взрывная штука угодила прямо в вагон, в котором размещались сироты.

- О Господи! – выдохнула Даша и уронила чайник.

Боли от ожога ноги она не почувствовала, так как прямо на её глазах вместо полного жизни вагона образовалась гигантская воронка.

- Как же это? – выдохнула женщина и отшатнулась.

Прямо на неё, толкаемый силой ударной волны летел ребёнок. Она инстинктивно выставила руки и упала вместе с ним за спасительный угол.

- Кто это свалился на меня? – первым делом подумала она.

При падении Ушакова сильно ударилась головой об брусчатку и от невероятности происшедшего начала соображать со скрипом.

- Колька Безродный… - прошептала она почти с огорчением.

Потом женщина встала, отряхнулась, взяла хнычущего мальчика на руки и пошла.

- Нужно отойти подальше от эшелона, чтобы нас не убило! – думала Дашка, не замечая, что и там, куда она шла густо падали бомбы.

В полной прострации Ушакова прошла несколько кварталов и остановилась, только упёршись в полностью разрушенный трёхэтажный дом.

- Полундра! – услышала она молодой голос и увидела, как двое парней выпорхнули из-за остатков стены и припустили вдоль горящей улицы.

- Что это у них в руках? – Дарью интересовали совсем ненужные вопросы.

Она подошла ближе и увидела, что находится рядом с хлебным магазином. На её глазах остаток стены с надписью «Булочная» рухнула, похоронив прилавки с товаром.

- Нужно достать хлебушка! – сказала Кольке воспитательница и обошла руины сзади.

На удивление рассуждения заторможенной Дарьи оказались верными. Грузовые ворота в подвал оказались целыми. Рядом с наклонными створками вниз убегала крутая металлическая лестница.

- Там должен быть хлеб!

Дарья умудрилась, не отпуская мальчика с рук опуститься в глубокий подвал. Там действительно оказалось много хлеба, но не было ни души.

- Очевидно, хлеб недавно завезли, а персонал разбежался. – Механически отметила Дарья и засмеялась: – Теперь у нас Коля еды навалом!

Кроме продуктов питания женщина обнаружила комнату отдыха с туалетом. На удивление из крана текла вода.

- Жить можно!

Внезапно снаружи раздался сильный грохот, очевидно бомба упала совсем рядом, и соседнее здание рухнуло, придавив обломками вход в подвал. Ушакова положила заснувшего мальчика на кушетку и попыталась открыть железную дверь ведущую наружу. Та не поддавалась.

- Ну и ладно, - весело сказала Даша, - значит, будем жить здесь… Тут хотя бы не взрываются бомбы.

Ушакова прилегла рядом со спящим Колькой и через минуту заснула, будто провалилась в небытие. Психика женщины, получившая такой неожиданный и сильный удар, просто не выдержала перегрузок.

Летом 1942 года два сводных брата и отец могли, наконец, встретиться в родных местах Григория. Части Михаила Кошевого и Петра Шелехова отступали через Миллерово, навстречу им в составе 33-й стрелковой дивизии двигался пропавший родитель. Он занял позиции, немного не доходя до своей малой Родины, а его сыновья разошлись в разные стороны. Михаил в направлении Сталинграда, а Пётр на Кавказ.

… Бойцам 383-й «шахтёрской» дивизии долго не удавалось оторваться от наседавших немцев. Бывали дни, когда параллельно друг друга двигались две колонны вражеских войск. Через клубы пыли красноармейцы видели огромные грузовики, везущие гитлеровцев, которые мчались по выжженной степи на расстоянии одного километра.

- Так мы угодим в ловушку! – покачав головой, сказал Петя, внимательно рассматривая близких врагов.

- Точно, - согласился Генка Шахов, - пешком и на лошадях за моторами не угонишься.

- Неужели они отрежут нас?

- Всё может быть…

Много страшных слов можно услышать на войне, но страшнее этого, пожалуй, и не бывает: «Окружены!»

Произнесённое кем-то вслух в критический час боя, оно способно в одну минуту сделать то, чего не сделает самое грозное оружие, а именно, посеять панику, которая может превратить войско в обезумевшую толпу.