Владимир Шатов - Возвращение

- Смотри, сволочь, где ты стоишь!

Майор здесь же пустил пулю себе в голову.

- Позор! – подумала Саша и остановилась в проулке.

Когда огонь прошёл смертоносным шквалом, на площади остались лежать мужчины, женщины и подростки, Раненые громко стонали, девушка с развороченным пулей коленом застыла на асфальте и глядела на рану широко открытыми глазами. На залитой кровью площади, как проклятие, белели детские панамки, втоптанные в грязно-красное месиво.

- Глянь Кузьминична, - сказала дородная женщина своей соседке, - что это такое?

- Детей постреляли!

Они вышли из тенистого двора, где прожили всю жизнь, и с изумлением смотрела на творимые безобразия.

- Вон две девочки убитые, - всплеснула руками Кузьминична, - и там кто-то лежит на земле.

- Пойдём от греха подальше! – товарка потянула её в спасительную глубину двора.

Шелехова помогла подняться раненому мужчине и поспешила с ним в боковую улицу, чтобы выйти из сектора обстрела. Предложила отвести его в госпиталь. Раненый испуганно возразил:

- Там меня засудят!

- Разве так можно? – спросила ошарашенная Саша.

- Достреляют гады!.. – прохрипел бывший военный. - Веди домой, у меня жёнка медик!

- Вам надо в больницу…

- Домой!

Она отвела его домой. Затем вернулась в общежитие. В вестибюле толпились недоумевающие, напуганные слухами о расстреле жители. Перед ними разглагольствовал человек в штатском. Он говорил о «тысячных толпах хулиганов».

- Разбиты все витрины на Московской. Разве можно бить стекла? – возмущался он, прощупывая взглядом слушателей.

- А людей убивать можно?! – сорвалась Александра, зло посмотрев на него.

Все люди оглянулись на Шелехову и мгновенно расстояние между ними увеличилось. Возникла немая сцена. Она поняла, что выглядела страшновато: платье в крови – того раненого, которому помогла, на лбу глубокая царапина неизвестного происхождения, отчего вся щека в крови.

- Нужно переодеться! – решила Саша и поспешила в свою комнату.

Медсестра Ирина Купцова, с которой они делили комнату, оказалась дома. Проверка, проведённая дежурными по общежитию через десять минут, прошла благополучно:

- Все должны оставаться на своих местах.

- Ага…

Немедленно после неё они поспешили в город:

- Нам нельзя отсиживаться. – Сказала подруге Саша, торопливо переходя улицу. - Необходимо всё видеть лично: вот история без прикрас и фальсификации.

- Ну ты загнула…

Весть о расстреле немедленно облетела всех и вызвала, видимо, неожиданную для властей реакцию: остановилось большинство заводов, улицы переполнились народом.

- Ого, сколько их!

- В такие дни узнаёшь больше, - прошептала Шелехова, - чем за иные десятилетия.

Отовсюду подъезжали машины с рабочими. На Московской высаживались, молча шли к площади перед горкомом – плотной неудержимой колонной во всю ширину проспекта.

- Подобной демонстрации я ещё не видела! - ахнула Ирина и завертела головой.

- И больше не увидишь…

Остановить эту демонстрацию было невозможно. Хотя на крышах домов виднелись вооружённые солдаты. На площади у горкома было море людское.

- Тысяч десять, двадцать? – изумилась Купцова.

- Думаю что больше…

Посреди толпы стояли два танка. Люди не давали танкам проехать. Митинг скандировал:

- «Хру-щё-ва! Хру-щё-ва! – и ещё громче: – Пусть смотрит! Пусть смот-рит!»

Этот второй митинг был куда более массовым и целеустремлённым и явился реакцией на расстрел. Находившиеся в городе Микоян и Козлов не рискнули появиться перед людьми даже в присутствии танков. Микоян сказал несколько невыразительных слов по радио. Призвал людей разойтись по рабочим местам, пробормотал что-то о «трагическом инциденте».

- Что он несёт? – переспросила Шелехова.

- Просто боится…

Митинг окружили войска. Был объявлен комендантский час. Людям сказали, что всех выпустят, кто уйдёт до 10 часов вечера. К полуночи митинг растаял.

- Пойдём домой! – потянула Сашу за руку Ирка. – Утром на работу.

- Давно пора…

Патрули дежурили всё ночь. Патрулировали город солдаты, – судя по всему, жители Средней Азии. Александра услышала, как офицер сообщил им, что здесь бунтуют уголовные элементы и надо быть осторожными, так как в солдат стреляют из-за угла.

- Прямая ложь. – Хотела крикнуть она, но не решилась.

… На следующий день Шелехова рано пришла в больницу, где работала санитаркой. Там уже царила суматоха и боль. Ночью туда доставили много раненых.

- Я работаю стеклодувом на заводе неподалёку от НЭВЗа, - рассказывал ей на перевязке молодой парень Николай Степанов. - Вчера пришла к нам депутация оттуда. Сказали: