Владимир Шатов - Возвращение

- Вся территория, едва больше, чем футбольное поле. – Отметил наблюдательный Майер. - И огорожена колючей проволокой.

- Почти домашняя обстановка! – засмеялся Ганс Милов, офицер с которым он неожиданно подружился.

Для охраны предназначался несколько более комфортабельный деревянный барак. На территории также располагалась будка для часового и небольшая кухня.

- Это место на несколько следующих месяцев, а может быть и лет, станет нашим новым домом.

- Да, на быстрое возвращение домой это непохоже.

В бараках вдоль центрального прохода тянулись в два ряда деревянные двухэтажные нары. По окончанию сложной процедуры регистрации всех разместили на нарах с набитыми соломой матрацами.

- Я займу верхнюю полку. – Сказал Иоганн худому как скелет офицеру-пехотинцу.

Расположившиеся на верхнем ярусе имели возможность смотреть наружу в маленькое застеклённое.

- Как хочешь! – тот безразлично пожал плечами.

… Пленные офицеры имели право ношения формы. На работу, как на праздник, чистили и «надраивали» сапоги, пуговицы на кителях. Работали «по охоте».

- Присел отдохнуть пленный офицер, конвоир – слова не скажи. – Жаловались друг другу охранники.

- Иной так на тебя посмотрит, - сказал прыщавый красноармеец, - будто я ему денег должен…

По дороге на работу, при входе в город, офицеры переходили на строевой шаг. Доходяги-конвоиры в длинных не по росту шинелях, в ботинках с обмотками, с винтовками-трёхлинейками семенили следом.

- Еле ноги тащим от плохих харчей…

- Лучше бы попасть в строевые части!

Ближе к зиме в лагерь приехал какой-то начальник, посмотрел на эту неподобающую для победителей картину, и приказал выдать конвоирам яловые сапоги. Выдали автоматы вместо винтовок со штыками и подогнали шинели по росту.

- Чтобы «укоротить» спесивых фашистов, разрешаю давать им за неповиновение «зуботычины». – Разрешил он.

Время было голодное, кормили военнопленных камсой, половина из которой разворовывалась охраной. Четыре немца попытались убежать от такой жизни.

- Их поймали и вернули в лагерь. – Шептались пленные через пару дней.

- Как бы на нас не отыгрались…

Советский офицер построил остальных пленных. Им раздали в руки палки и приказали «пропустить сквозь строй» беглецов.

- Nein! - Гордые арийцы отказались бить своих товарищей.

Тогда начальник охраны сам стал на проходной завода с палкой в руке и одного из «беглых» так ударил по затылку, что тот упал замертво. За это он был осуждён, разжалован и посажен в тюрьму.

… Ежедневно ровно в 6 часов кричали подъём. После этого все бежали к умывальникам. На высоте приблизительно 1,70 метра начинался жестяной водосток, смонтированный на деревянной опоре. Вода спускалась примерно на уровень живота.

- Очевидно, русские сами редко умываются! – едко заметил какой-то офицер.

- У них почти всегда зима…

В те месяцы, когда не было мороза, верхний резервуар наполнялся водой. Для мытья нужно было повернуть простой вентиль, после чего вода лилась или капала на голову и верхнюю часть тела.

- Варвары!

- Но они победили нас…

- Поэтому и победили – пока мы чистили зубы, они обходили с тыла!

После этой процедуры ежедневно повторялась перекличка на плацу. Ровно в семь часов подневольные работники шагали на лесоповал в бесконечные берёзовые леса, окружавшие лагерь.

- Я не могу припомнить, чтобы мне пришлось валить какое-то другое дерево, кроме берёзы. – Весело сказал Милов.

- А чем тебе не нравятся берёзы?

- Такими темпами их просто не останется…

На месте их ждали «начальники», гражданские вольнонаёмные надзиратели. Они распределяли инструмент: пилы и топоры. Создавались группы по три человека: двое пленных валят дерево, а третий собирает листву и ненужные ветки в одну кучу, а затем сжигает.

- В особенности, - учил Ганс менее опытного Иоганна, - при влажной погоде это целое искусством.

- Я уже понял…

Конечно, у каждого военнопленного была зажигалка. Наряду с ложкой, это наверно самый важный предмет в плену.

- Но при помощи такого простого предмета, состоящего из огнива, фитиля и куска железа можно поджечь размокшее от дождя дерева зачастую только после многочасовых усилий.

Сжигание отходов дерева относилось к ежедневной норме. Сама норма состояла из двух кубометров срубленного дерева, сложенного в штабеля. Каждый деревянный обрубок должен был быть два метра длиной и минимум 10 сантиметров в диаметре.