Эммануил Флисфиш - Кантонисты

Увещания священника Исаакиевского собора ни к чему не привели.

Свидетель защиты Сендаков показал, что также находился в казанском батальоне, где было очень много евреев. Их пригоняли туда тысячами и принуждали креститься разными манерами. Доходило до того, что они били друг друга, принуждая креститься упорствующих, и поступали они так для успокоения своей совести. «Если бы кто-нибудь покинул батальон некрещеным, — продолжал свидетель, — эго действовало бы удручающе на принявших православие. Все били друг друга говоря: ты должен поступить так же, как и я». На вопрос председателя суда свидетель признался, что и он бил других, чтобы те не остались в иудействе.

Суд по выслушании заключения прокурора и защиты постановил считать Терентьева по суду оправданным.

В 1869 году в Московском окружном суде рассматривалось дело отставного рядового Ивана Кацмана, обвиненного в отпадении от православия.

О Кацмане полиция сообщила духовной Консистории, а та передала дело прокурору. На поставленные судом вопросы Кацман сообщил следующее. «Мне 28 лет. В православную веру меня совратили насильно, против моего желания. Мне было тогда 11 лет. Церковь с тех пор я не посещал и обрядов не выполнял, оставаясь в душе евреем. В кантонистской школе, хотя я и был крещен, держался ближе к еврейским мальчикам. После четырех лет пребывания в школе, меня перевели в Москву, в мастерскую команду. Теперь живу в Зарядьи и работаю цирюльником».

Прокурор Рынкевич, указав на обстоятельства дела и сообщения подсудимого, объяснил, что Кацман был окрещен, когда ему было 11 лет, то есть в таком возрасте, когда он еще не мог знать различия и оказать предпочтение одной религии перед другой. Но коль скоро уже он был окрещен, то, как кантонист, должен был посещать церковь и, конечно же, посещал ее. И затем, спустя много времени, он совратился из православия и совратился добровольно, а потому подсудимый должен быть осужден по суду, его имущество надо взять под опеку, самого же Кацмана препроводить к духовному начальству для увещания и исправления. Суд, однако, нашел Кацмана невиновным.

Из всех процессов об отпадении от православия и обратного перехода в иудейство, особенно громкий отклик получило дело Айзенберга. На нем раскрылись во всех подробностях условия, в которые были поставлены еврейские мальчики, попавшие на военную службу. Об этом процессе писали все газеты в России, на него обратила внимание печать зарубежных государств.

Дело Айзенберга возникло в связи с подделкой билета на жительство, но обстоятельства и мотивы, вызвавшие его, имели глубокое значение. На суде рассказ подсудимого о подделке вида на жительство неожиданно раскрыл общественному мнению всю правду о страданиях и кровавых истязаниях в кантонистских школах.

Обстоятельства этого процесса следующие.

2 июля 1879 года полиция задержала в Петербурге отставного рядового Мовшу Айзенберга, ввиду возникшего сомнения в подлинности свидетельства о его отставке. Свидетельство обвиняемый получил будто бы от петербургского воинского начальника, по которому и проживал в городе. На следствии Айзенберг показал, что он бывший кантонист-еврей. В возрасте 11-ти лет его принудили перейти в православие, и при крещении был он назван Алексеем Антоновым. Под этим именем он числился на военной службе и на это же имя в 1874 году получил от петербургского воинского начальника приказ об отставке. Но Айзенберг не желал исповедовать православную веру и, вдобавок, имел намерение жениться на еврейке, что христианину было запрещено. Поэтому он, взамен подлинного приказа об отставке, приобрел дубликат, в котором уже значился евреем и назван своим прежним еврейским именем. Дубликат, как и оттиск печати на нем, подделал какой-то писарь. По наведенным справкам выяснилось, что, действительно, в 1874 году петербургским воинским начальником была выдана справка об отставке рядового Архангельского губернского батальона, но не на имя Мовши Шлемовича Айзенберга, иудейского вероисповедания, а на имя Алексея Антонова. Факт подделки был установлен. Айзенберг признался в подлоге, но заявил также, что сам хотел судиться, потому что не по своему желанию был окрещен и назван Алексеем Антоновым. «Я, — говорил обвиняемый, — родился евреем, всегда был им в своем сердце и хочу остаться таковым до гроба. Когда я вышел в отставку, то хотел уехать в свою сторону, но меня не отпустили и я остался здесь. Мой знакомый сказал, что можно жить и по подлогу, и я согласился»…