Душан Гамшик - Бомба для Гейдриха

Да, случайность обернулась в их пользу. Но могло ли бы им так повезти, если бы они опустились, например, на территории, обитатели которой поддерживали гитлеровский режим или, во всяком случае, безропотно покорялись ему? Счастье приходит там, где есть для него подходящие обстоятельства, случайность помогает тому, кто к ней подготовлен.

И поэтому счастливый, сто крат счастливый первый шаг Кубиша и Габчика в значительной мере обусловлен тем, что большинство чешского населения так называемого протектората было явно настроено антинацистски и что среди него было достаточно людей, готовых помочь в борьбе против оккупантов.

Кубиш с Габчиком поняли это очень быстро, хотя Габчику и пришлось отказаться от романтических представлений об отважном стрелке, полагающемся только на верное оружие, точный глаз и твердую руку. Пусть это не так романтично, но что делать: вывихнутому пальцу Габчика не помогало ни тепло, ни покой, ни компрессы, необходим был врач. Самоотверженная высочанская пятерка посвятила в свои дела доктора Грубова, который позднее вместе с доктором Лычкой вписали обоим парашютистам в их подделанное трудовое удостоверение вымышленные болезни, чтобы они могли в рабочее время свободно передвигаться по Праге. Другой член высочанской пятерки — Ярослав Смрж был шорником; он зашил парашюты, которые парашютисты перевезли затем с помощью молодого Вацлава Кходла из временного укрытия у Негвизд, в квартиру его тестя. Он помог им надежно спрятать также и другие вещи, находившиеся в будке в Негвиздах, чтобы не осталось никаких следов, грозивших разоблачением.

Но это далеко не все, что было нужно и далеко не все могла осуществить высочанская пятерка. Руководство организации «Йиндра» поручило учителю Яну Зеленке-Гайскому заботиться о парашютистах. По соображениям конспирации Кубиш и Габчик должны были время от времени менять квартиры. Зеленка находил им пристанище: у Новых на Просеку, у Филипков, у Фафков, у Моравцов на Жижкове, у Сватошей, у Огоунов... Кубиш и Габчик должны были питаться, а это в условиях протектората тоже проблема. Зеленка находил людей, которые ездили в деревню покупать продукты без карточек. Пани Моравцова вместе с другими сестрами из отделения Красного Креста доставала продовольственные карточки, которые знакомые лавочники не сдавали в конце месяца распределительным организациям и пускали их еще раз в оборот; в Праге на Жижкове живет пекарь Йозеф Вавржинец, который таким образом несколько недель снабжал парашютистов хлебом и печеньем. Хотя Кубиш и Габчик получили в Лондоне «протекторатную» одежду, приобретенную у евреев-беженцев, но одному она была заметно велика, а другому мала; в грубых спортивных ботинках, которые еврейские изгнанники взяли с собой в долгий путь за море, Кубиш и Габчик слишком бросались в глаза на пражских улицах; шляпы на них заломлены по-английски; носки, по- видимому, разведывательное отделение Моравца не приобрело, поэтому на парашютистах были английские, очень пестрые, носки. А ничто на них не должно бросаться в глаза. И Зеленка достает у друзей костюмы, ботинки, шляпы, носки. Кубиш и Габчик живут в Праге по фальшивым удостоверениям и должны время от времени менять также и имена. И Зеленка с помощью стражника Косика и других служащих протекторатных учреждений достает им новые фальшивые удостоверения на новые вымышленные имена.

Так же как и в Пардубице, в Праге узкий поначалу круг друзей и помощников Кубиша и Габчика разрастается и в конце концов превращается в целый отряд. Пока однажды в роковой день 1942 г. этот отряд не окажется перед дулами нацистских автоматов. Исключение составят несколько человек, которые спасутся почти чудом: например, профессор Огоун переждал остаток войны в Кромержицком доме для умалишенных, где его скрывали знакомые врачи.

Но большая часть этих друзей и помощников не подозревает, конечно, кто такие Кубиш и Габчик, они знают их только под одной из конспиративных кличек, чаще всего только по имени, и уж, конечно, не подозревают, какое задание они должны выполнить; а те, конечно, об этом не могут произнести ни звука. Без своих помощников они не сделали бы ничего, кроме первых шагов, это им ясно. Их друзья оказывают им также неоценимую моральную поддержку, они окружают их теплой атмосферой дружбы и солидарности, без которой многие смелые и сознательные бойцы-подпольщики переживали тяжелый душевный кризис и оказывались на грани отчаяния. Кубиш и Габчик звали пани Кходлову мамой, пани Моравцову — тетей. С мужчинами они могли открыто побеседовать о военных делах. И хотя действительность в протекторате весьма отличается от тех представлений, которые они получили в Англии, все же они держатся того, что им говорил в Лондоне полковник Моравец и офицеры его осведомительной службы: война скоро кончится, освобождение не за горами! Особенно Габчик, темпераментный и остроумный парень, гордый своими снайперскими успехами и склонный порой щегольнуть своей осведомленностью, щедро расточает оптимистические предсказания.