Георгий Северский - Второй вариант

Странно, но вся эта информация не принесла Слащеву удовлетворения. Он сел в глубокое кресло и долго сидел задумавшись.

Точно так же в свое время сидел в этом кабинете генерал Деникин…

Почти сутки шел поезд от Симферополя. После Багерова — предпоследней перед Керчью станцией — началась проверка документов. Предъявленные Журбой и Бондаренко удостоверения, изготовленные в Симферопольской «прачечной», никаких подозрений у стражников не вызвали. Но на всякий случай договорились о месте встречи.

И вот, наконец, паровоз подтащил состав к перрону керченского вокзала. Измученные давкой и духотой, из вагонов выходили пассажиры. В этой пестрой толпе Журба и Бондаренко, не отличимые от других, двигались в общем потоке к выходу с перрона, у решетчатых ворот которого стояли патрульные, вновь проверяя документы. Самые разные лица мелькали в толпе, но, увидев одно, Журба будто споткнулся: у стеклянных дверей вокзального ресторана стоял в группе офицеров поручик Юрьев. Он тоже увидел Журбу, и глаза его округлились. «Влип!» — пронеслось в сознании Николая. Замедлил шаг, хотя больше всего ему хотелось сейчас бежать. «Какая нелепая встреча!» — успел подумать он.

Да, на первый взгляд, случайной казалась эта встреча — Журбы и Юрьева. Но это только казалось. Цель у них была одна. Юрьева с офицерами — «охотниками» ждал в порту быстроходный катер, который должен был доставить их в Кирилловну. Журба стремился туда же.

— Попался голубчик?! — Юрьев перекрыл путь Журбе.

На раздумье времени не было, и возможность оставалась одна…

Резкий, короткий удар опрокинул Юрьева на грязный перрон. Выхватив из кармана пистолет, Журба кинулся к вагонам. На ходу обернувшись, увидел, что сквозь толпу рванулись за ним патрульные. Хлестнули выстрелы, неслись вслед крики. Нет, так запросто не возьмете! Николай несколько раз выстрелил поверх голов толпы и нырнул под вагон…

По ту сторону пассажирского состава, на котором они приехали, спрятаться было негде. Прыгая через рельсы запасных путей, Журба мчался вперед, но понимал, что от погони ему не уйти. Юрьев с наганом в руке обогнал патрульных, и ясно было, что преследование он не прекратит.

«Остается одно…» — подумал Журба. Он нащупал в кармане запасную обойму и тут же услышал совсем рядом тревожный гудок — на него мчался окутанный паром маневровый паровоз. Мгновение — прыжок в сторону, затем рывок вперед к поручням паровоза.

Машинист схватился за ручку реверса.

— Не останавливать! — скомандовал Журба, впрыгивая в паровозную будку.

Машинист и кочегар переглянулись.

— Ты револьвером пугни нас, — негромко попросил машинист, потянул ручку реверса вниз, — пусть видят, не по своей охоте едем!..

Шумно отдуваясь клубами пара, паровоз стал набирать ход. Ошалелыми глазами Юрьев смотрел ему вслед. Какое-то время суматошно бежали по путям солдаты. Но, простучав колесами по стыкам стрелки, паровоз выскочил на изогнутую заводскую линию и скрылся от них. Вскоре он стал притормаживать, и Журба, торопливо поблагодарив паровозников, спрыгнул возле окраинных домиков города…

Вот тут и пригодилась предусмотрительность Бондаренко. Как уговаривались, они встретились на Соборной, возле грязелечебницы Баумгольца.

Улицы города, как на осадном положении, жителей почти не видно — одни военные. Громыхая по мостовой, шла к порту артиллерия, катились двуколки, фурманки, брички, прошла кавалерия.

— Надо уходить отсюда, и немедленно! В городе повальные аресты… Вчера забрали нашего связного — сторожа лечебницы, — рассказал Бондаренко, как только они встретились.

… Отдохнуть они позволили себе, лишь когда ушли далеко за город. Керчь скрылась за высокими скифскими курганами, над которыми, распластав черные крылья, парил одинокий коршун.

Журба сидел на сероватой, словно сединой тронутой солончаковой земле, обхватив руками колени. Задумался: «Все испытания, выпавшие на долю его и Бондаренко, весь риск сотен верст пути в конечном итоге не имеют никакого значения — важность донесения несравнима ни с чем. Но как теперь поступить? Керченское звено из цепочки выпало…»

— Нет у нас другого выхода, кроме как добраться самим до следующего звена эстафеты, — будто услышав его мысли, сказал Бондаренко. — Деревня Мама верстах в пятнадцати отсюда, там живет рыбак, Петр Анисимович Бугров. Не знает он меня, но помочь может только он. Попробуем…

Журба, закрыв глаза, попытался представить себе карту Керченского полуострова. Когда-то он тоже удивился названию селения, расположенного на берегу Азовского моря: Мама — и все тут! Он встал: