Георгий Северский - Второй вариант

Ужо причалил к берегу ялик, и сухощавый, средних лет мужчина в толстовке выпрыгнул на песок, внимательно огляделся…

Стараясь оставаться незаметным для Астахова, Журба быстро пошел к берегу. Остановился возле ялика так, чтобы прибывший мог увидеть газету в правом кармане тужурки.

Окинув Журбу спокойным взглядом, человек в толстовке достал из ящика переносный мольберт, закинул ремень на плечо и направился к остаткам собора.

Опять не то…

Меж тем уже пришло и назначенное время встречи. Журба вернулся к стене, из-за которой удобно было наблюдать за происходящим, достал из кармана газету, развернул — неужели напутал что-то, неправильно понял шифрованное объявление?..

Ошибка исключалась. Водворив «Таврический голос» в карман, Журба невесело вздохнул: надо же, не успел толком порадоваться, как появилось опасение, что долгожданная встреча с Петровичем может не состояться…

Сколько надежд вселила в него первая скупая, но многообещающая весточка, так неожиданно принесенная воскресшей из праха газетой!.. Время и события требовали немедленной связи с Петровичем: лишь с появлением его надеялся Журба развязать те узлы и узелки, которыми катастрофически прочно связывали белые все нити, ведущие и к планам предстоящего наступления врангелевской армии, и к судьбе кораблей флота…

Но бежали минуты, истекал контрольный час встречи, а Петрович не появлялся!

Легкий скрип гравия послышался за спиной, Жур-ба резко обернулся. В метре от него стоял Астахов. «Да что ж это такое! — недобро подумал Журба. — Еще этого мне не хватало!..»

— Ну-с, молодой человек, — спокойно спросил Астахов, — с чего бы это вы вздумали прятаться?

«Вам-то что за дело?!» — хотел ответить Николай. Но тихо произнесенные слова пароля лишили его речи, пригвоздили к теплой стене. С трудом выдавив отзыв, все еще не веря случившемуся, Журба беспомощно спросил:

— Петрович?..

— Да! — Астахов улыбнулся, и пропала барская надменность лица, была лишь глубокая усталость.

Так они встретились: чекисты Николай Журба и Василий Степанович Астахов — он же Петрович, он же совладелец константинопольского банкирского дома. Как долго, как трудно шли они к этой встрече!..

— Как же так… — Николай провел по лицу ладонью, будто смахивая остатки сновидения. — Как же так, — повторил. — Мы же только вчера о вас говорили, поминали недобрым словом…

— А за какие такие, позвольте спросить, грехи? — деловито, но с улыбкой уточнил Астахов.

— За караваны! — признался Николай. — Еще бы день-два и…

Отсмеявшись, Астахов сказал:

— Пойдемте куда-нибудь на бережок.

Укрывшись в тени высокого берега, они присели на теплые камни.

— Ну, рассказывайте, Николай… Обо всем по порядку, не спеша, с самого начала, — предложил Астахов.

Все происходящее еще казалось Николаю Журбе невероятным, хотя и радостным, волнующим сном. Он заставил себя собраться с мыслями и начал рассказывать. Вспоминая свои мытарства в Симферополе, он невольно сбивался на подробности, и в его рассказ вплетались те детали, которые и могли, собственно, помочь Астахову составить мнение о молодом своем помощнике. Отмечая про себя ошибки Журбы, Василий Степанович не спешил тут же, сразу указывать Николаю на них — он понимал: ничего, кроме излишнего, мешающего их разговору смущения, это Журбе пока не при-несет. Будет время и на разбор ошибок! Но все, что заслуживало похвалы, отмечал вслух незамедлительно. Когда, например, речь зашла о событиях на симферопольской явке, Астахов, положив руку на плечо Николая, с теплотой в голосе сказал:

— С машинописными объявлениями у вас хорошо получилось. Остроумно и лихо!

Как бы оправдываясь, Николай сказал:

— Так ведь у меня другого выхода не было… Я только боялся, что вы не заметите объявлений…

— Ну, это было бы невозможно! — усмехнулся Астахов. — Они пестрели на каждом шагу. А симферопольские контрразведчики генерала Климовича? Они что же — смотрели, как вы клеете объявления и молчали?

— Сам бы я не рискнул, — признался Николай. — Разве в самом крайнем случае… Нет, меня выручили беспризорники.

Отмстил про себя Астахов и эту откровенность, и эту скромность. Тогда, в Симферополе, на Лазаревской, увидев шифрованное объявление, предупреждающее о провале явки, и выяснив, что газета «Таврический голос» закрыта, он оценил находчивость посланного ему в помощь человека, но не больше. Теперь же, познакомившись с Журбой, уже зная, как молод он и неопытен, Астахов представил то состояние, в котором находился Николай после ночных событий на явке, и подумал, что находчивость — закономерный итог бескорыстного мужества и чувства долга, которыми, судя по всему, был наделен его помощник. Не каждый человек, чудом избежавший смерти, способен тут же, не оправившись толком от потрясения, отважиться на новый риск…